Сокол. Трилогия

А на западе, за песками, занималась заря. Узкая, густо-алая, с тоненькой золотистой каемочкой полоска постепенно становилась все шире. В черном, но уже голубеющем по тому же, западному краю небе тускнели звезды, лишь луна все еще сияла по-прежнему ярко, но и та словно бы чувствовала, что настала пора уступить дорогу солнечной ладье Ра.

И вот он – первый луч солнца! Ярко-золотой, он пронзил тьму сверкающим кинжалом, блеснул на волнах и, отразившись от них, ударил Максиму в глаз. Юноша довольно прищурился – ну наконец-то утро!

В кустах на берегу радостно защебетали птицы – иволга, малиновка, жаворонок. В камышах заквакали лягушки, и слышно было, как где-то в отдалении гнусаво захохотала гиена. Видать, жаловалась на неудачную ночь… или, наоборот, хвасталась.

– Смотри-ка!

Первым его увидел Ах-маси, Максим в это время любовался быстро светлеющим небом. По узкой тропинке от святилища, чуть прихрамывая, шел человек, размахивая руками и грязно ругаясь. Человек был абсолютно голым! Ни схенти, ни парика, ни пояса. Даже какого-нибудь жалкого браслета или перстенька – и того не имелось.

Сидевшие в засаде приятели переглянулись. Максим молча кинул, и оба, встав на ноги, направились следом за голым. А тот все ругался, ругался, пока не дошел до самого берега. Забрел по колено, наклонился, ополоснул лицо и, подняв руки к небу, горестно возопил:

– О, Амон, сверкающий и лучезарный! Воистине, ты всемогущ! Так послал бы мне сейчас хотя бы дебен серебра… Насладиться радостью жизни. Хотя бы дебен!

– Мы дадим тебе серебра! – с берега тут же откликнулся Макс. – Только взамен расскажешь нам, почему ты здесь расхаживаешь голым?

– Не я один, не я один, – оборачиваясь, нервно улыбнулся мужчина. – Тут скоро таких много появится. Неудачный день. Ой! Что я говорю? Вы, кажется, упомянули про серебро? Вы действительно хотите мне его дать? Просто так? – Мужчина пытливо уставился на парней.

– Нет, не просто так, а за подробный рассказ! Почему ты тут оказался в таком виде? Это ты так наслаждаешься радостью жизни?

– А! Вы тоже, как видно, не прочь насладиться ею? Тогда идемте со мной.

– С тобой? – Приятели переглянулись. – И куда же?

– Как куда? В храм Змеи! Что вы так смотрите, уважаемые? Скажете, вы в какое-то другое место шли или просто гуляли? В такую-то рань. Ага, так я вам и поверил! Так дадите серебра?

– Дадим! – Максим быстро снял один из своих браслетов. – Устроит?

– Давай! И пошли побыстрей, скоро там уже никого не будет.

Узкая, но плотно утрамбованная тропинка привела путников и голого – звали его, кстати, Нехтамон – к отполированным базальтовым стенам храма Змеи. Расположенная у самого входа статуя Молчаливой богини посматривала на незваных гостей с подозрением и немым укором.

Поклонившись ей, Нехтамон подошел к небольшой двери и несколько раз постучал. Сначала – три раза, потом, немного выждав, – четыре.

– Придется подождать. Не думаю, чтобы они там сразу ответили.

Ан нет, ждать вовсе не пришлось: из-за двери что-то глухо спросили, голый Нехтамон отозвался. И вот уже открылась… нет, не дверь – отошла со своего места базальтовая плита позади статуи!

Из открывшегося подземного хода струился приглушенный свет, доносились чьи-то отдаленные голоса и смех.

– Это мои друзья из Инебу-Хедж, – войдя, пояснил Нехтамон двум здоровенным нубийцам-охранникам. – Они уже бывали здесь раньше и сейчас хотят снова насладиться радостью жизни. Если будет позволено.

– Поздновато явились, – усмехнулся один из нубийцев. – Хотя… какое-то время у вас есть… вполне достаточное для того, чтобы уйти отсюда голыми!

– Голыми, – шагая позади всех, тревожным шепотом повторил Ах-маси. – Что же у них тут за притон? О, друг мой, воистину, боюсь я! Боюсь не за себя – за нас обоих. Как бы они тут с нами…

– Не беспокойся. – Максим глухо хохотнул и подул на сжатый кулак. – Если что-то пойдет не так… В общем, прорвемся, как любит говорить моя матушка.

– Да будет благословенно ее Ка!

– Да будет!

Пройдя каким-то закоулками, они свернули за угол и, миновав подпирающие потолок резные колонны, оказались в просторной зале, вовсе не напоминавшей молельню. Нет, статуя богини-змеи здесь присутствовала, и даже не одна, только вот не было видно жертвенника, да и нарисованные на стенах картины имели куда более фривольный характер. Какие-то обнаженные танцовщицы, пьяницы – один так уже совсем упившийся, похотливые сластолюбцы и сластолюбицы, застывшие в самых интересных позах. Ах-маси даже глаза отвел – застеснялся, правда, нет-нет, да и посматривал, скосив глаза.