«Сокол» вышел в море

Пал Палыч смотрит на часы и уходит. Вскоре на корме появляются моряки, знакомые и незнакомые. Пришли и близнецы — теперь уже Кирик узнаёт дядю Васю и дядю Колю, — с ними кок в белом колпаке. Корабельный доктор, который лечит маму, и тот здесь. Моряки в плащах, в непромокаемых передниках, в резиновых сапогах, точно ждут дождя.

А на небе ни облачка.

За кормой, кажется, ничего не изменилось. Правда, грохочущие катушки-барабаны наматывают и наматывают стальные канаты. Это трал тянут, а он глубоко под водой.

Вдруг море закипает, светлеет. В небе сразу появились чайки, белая туча птиц. Они с пронзительным криком летят к кораблю, бросаются на светлую дорожку.

— Рыбу почуяли, — говорит Пал Палыч.

Так вот почему так долго нет трала… Не просто вытянуть тяжёлую сеть с большой рыбой!

— Давай, давай! — кричит Пал Палыч. Ветерок смешно раздувает его пышные усы.

— Где же трал? — спрашивает Кирик.

Ага, вот она, большая рыба!

Из моря показалось громадное чудище. Вокруг него бурлит вода, пенится. Да и чудище живое — шевелится, дышит. Оно всё ближе, у самой кормы.

Моряки ухватились за канаты, помогают машинам тянуть трал. Чудище медленно ползёт по крутой горке, выползает на палубу.

Кирик пятится: ему кажется, будто чудище надвигается прямо на него.

— Вира-ааа! — командует Пал Палыч. — Трал поднять! Заработали другие краны, и чудище встаёт на дыбы. Ну и трал! Он до самого неба…

— Вира, вира! — требует Пал Палыч.

Трал вздымается ещё выше и вдруг рассыпается — тысячами рыбин, рыб, рыбёшек.

Серебряная гора расползается по мокрой палубе.

Рыбины тяжело шлёпают хвостами, во все стороны летят серебряные брызги, чешуя; рыбёшка подскакивает, сверкает на солнце.

Над палубой пищат чайки, вьются, выхватывают треску помельче, уносят в клювах.

Моряки бегают прямо по рыбе, кидают её в ящики, на транспортёры.

Все трудятся, всем хватает работы.

Кирик тоже трудится. Находит маленькую рыбку, она прохладная, трепещет в ладонях. Куда её девать?

— В море брось, пускай подрастёт, — советует дядя Вася. — Помогай, рыбак!

Это он-то рыбак?!

Вот бы мама услышала, как его назвали! Кирик ещё быстрее работает. Крупная треска летит в чан. Мелкая рыбёшка — за борт.

— Молодец! — хвалит Пал Палыч.

Серебряная рыбная гора совсем рассыпалась, а большой рыбы всё нет и нет.

— Где же она?

— Кто? — спрашивает Пал Палыч.

— Большая рыба… Её не поймали?

— Как — не поймали! Это и есть большая рыба. Видишь, сколько наловили. Большая рыба — это большой улов. Ясно?

ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ

Кирик видит странный сон. Странный и страшный.

Будто зима, будто мороз, будто синие льдины покачиваются на тёмных волнах.

А он сидит в нартах, Кирюха везёт его. Кирюха вырос, у него большие ветвистые рога.

Нарты летят по воздуху, как ковёр-самолёт. Внизу темно, холодно, страшно. Там море, там синие льдины. Вот-вот он упадёт туда…

Кирик кричит: «Не хочу, домой беги!» А Кирюха не слушает, летит и летит.

Кирик ещё громче кричит и вдруг чувствует чью-то прохладную руку на лбу, на щеках. Рука чужая, не мамина. И голос чужой:

— Что-то нехорошее приснилось…

В каюте почему-то горят все лампы, хотя и так светло. У койки, рядом с Пал Палычем, стоит незнакомая тётя.

— Где мама?

— Спокойно, браток! Доктор считает, что твоей маме будет лучше в санчасти. Там всё под рукой, там тише.

Пал Палыч волнуется, незнакомая тётя встревожена. И Кирику тревожно, он плачет.

— Ну, вот! — говорит тётя. — Мужчина — и в слёзы!

Кирик всхлипывает совсем как маленький:

— К маме хочу-у-у! К ма-аме!

Пал Палыч садится на койку, рокочет:

— Потерпи до утра, браток. Маме нужен покой. А мы вместе побудем.

— Утром придёшь ко мне? — Незнакомая тётя целует Кирика, уходит.

Пал Палыч гасит свет, снимает китель, садится на койку. Берёт руку мальчика, гладит её.

— Так-то, браток! — вздыхает Пал Палыч. — Бегут годы! Давно ли с твоим батей жил в одной каюте? Теперь вот какой у него сынок!

— Когда жили? — говорит в подушку Кирик.

— Всю войну… Плавали на «Крепыше», рыбалили на других траулерах. Потом были на фронте. Я фронтовой друг твоего бати. Твой батя тогда был молоденький боевой паренёк.

— Расскажите про войну, — просит Кирик.

— Не время, браток. На земле уже петухи голосят. Самая пора спать!

Пал Палыч укрывает Кирика тёплым одеялом, ложится на свою койку. И тут же засыпает крепким моряцким сном, слегка похрапывая.

Кирику не спится, он вздыхает, крепко зажмуривает глаза. Не идёт сон!

И тут он вспоминает, что дядя Вася однажды показал ему санчасть, — там иллюминаторы большие, как окна в доме. Мама, конечно, тоже не спит, и ей будет приятно, если он придёт к ней.

Кирик одевается, неслышно выходит из каюты, бежит по длинной резиновой дорожке и выходит на палубу.

На палубе прохладно, разгулялся ночной ветер. Море тёмное, небо зелёное.

Солнца не видно. В одном месте, у самой воды, небо розовое и море будто накалилось. Пожалуй, там и спряталось солнце.

Вот и загон. В нём пусто. Куда девался пыжик?

— Кирюха, Кирюха! — тихонько зовёт Кирик.

Тишина.

— Ки-рю-ха-аа!

Раздаётся строгий голос:

— Это кто шумит по ночам?