Сокола видно по полёту (СИ)

— Кот чует кровь за две лиги, — говорил Ульф. — Так что не сомневайся, парень, он придёт! Убей оленя… да хоть полдюжины зайцев или куропаток… обдери их и заряди ловушку. И жди…

Понимая, что ждать, быть может, придётся не один день, Грай всё равно начала выглядывать Роберта обратно чуть ли не на следующий вечер, страшась за его жизнь — ведь он никогда не ходил так далеко в одиночку. А в последние дни всё чаще жалела, что не ослушалась отца. Тиметт-старший тогда пришёл домой усталый, почти под утро, и Грай ждала его — полностью одетая, с дорожным мешком за спиной и луком в руках.

— Сегодня Роберт уходит за котом. Я пойду с ним, — сказала она, отважно глядя в суровые глаза. И когда отец не ответил, а просто прошёл вглубь комнаты и тяжело опустился в своё кресло, добавила с вызовом: — Я должна ему помочь. И ты не остановишь меня!

— Я и не собирался, — сказал он. Грай растерянно моргнула и уже собиралась обрадоваться, но Тиметт бесстрастно добавил: — Назад можешь не возвращаться. Я не приму тебя.

Грай ахнула и прислонилась спиной к двери.

— Вы с Робертом можете сразу уходить в Долину… дорогу ты знаешь, — продолжил он. — Племя не примет вас, если Роберт нарушит мой приказ и пойдёт за котом не один.

Лук выпал из ослабевшей руки, котомка соскользнула на пол.

— Но почему, отец? — прошептала Грай.

Тот свёл мохнатые брови на переносице, голос завибрировал от пробуждающегося гнева:

— Он ещё не успел назвать тебя своей перед богами, а ты уже хочешь выставить его на посмешище?! Показать всем, какой он беспомощный и никчёмный?!

Грозный взгляд сковал её, лишил сил даже пошевелить пальцем — отец никогда не смотрел на неё с таким неодобрением.

— Я…

— Тебе было мало того, что ты вмешалась в церемонию? Что унизила своего мужчину перед кланом? Оскорбила брата?! Любого другого я наказал бы! Но кого мне винить, что моя дочь плохо воспитана, кроме себя?!

Только тогда Грай осознала, что наделала, и что собиралась сделать. Она кинулась вперёд, упала на колени перед креслом и уткнулась лицом отцу в ноги.

— Прости меня… прости… — Её плечи тряслись, голос срывался.

— Ну, будет, будет… — Тиметт коснулся узловатыми пальцами шелковистых волос, затем взял дочь за подбородок и чуть приподнял. Его голос ещё звучал сурово, но взгляд смягчился: — Запомни, дитя! Хорошая жена никогда не лезет вперёд мужа. Она всегда стоит за его спиной — готовая помочь, но невидимая для других. Горе тому мужу, чья жена выскочка. Нет такому уважения от других мужей!

Грай кивнула, стирая слёзы ладонью.

— Я глупая, отец. Роберт ведь мне это уже говорил, — сказала она.

Тиметт удивлённо дёрнул бровью.

— Вот как? Что же он говорил? Что ты глупая?

— Нет. Он говорил, что если я хочу быть рядом с ним, то я должна быть рядом, а не впереди. Что он не станет прятаться за меня…

— Смотри-ка, а он не дурак… твой лордёныш… Это хорошо. — Тиметт кивнул, его взгляд просветлел. Он откинулся на спинку и протянул ногу вперёд, чтобы дочери было сподручнее стягивать с него сапог. — Глядишь, у него всё получится…

Грай, помогая отцу разуться, замерла.

— Что получится?

— Всё. И кота сумеречного он добудет, и сам целым останется.

— То есть… — она прижала снятый сапог к груди, её губы снова задрожали, — то есть ты не верил, что он справится, когда говорил…? О! Зачем же ты тогда сказал ему убить кота? Зачем отправил его на верную смерть?

— Я отдаю ему свою единственную дочь, — ответил Тиметт. — И я поручился за него перед кланом. Я должен знать, что Огненная ведьма одобряет мои решения. Если она пошлёт на его тропу самого хитрого зверя в наших лесах, если дарует ему сил и удачи одолеть его… тогда выйдет, что я всё сделал верно. И тогда я с лёгким сердцем отпущу тебя в Долину…

Но с того разговора минуло семь дней, и уже восьмой исходил багряным закатом, а Роберт так и не вернулся. Грай ругала себя, что не пошла наперекор отцу. «Пусть посмешище, пусть беспомощный, зато живой!» — бился в её голове запоздалый довод в мысленном споре с отцом. Они уехали бы в Долину, далеко-далеко, и никто бы не узнал, никому и дела бы не было, что Роберт ходил на охоту не один…

— Он не вернётся, — сказал ей Хаген, шагая в дозор с другими караульными. Отряд шёл мимо неё по тропинке, ведущей в лес, где она дежурила каждый вечер до самой темноты. — Коты сожрали его хилую тушку и даже костей не оставили, хе-хе…

Грай взвилась.

— Если ты скажешь ещё слово, Хаген, сын Элуфа, я всажу стрелу прямо в твоё поганое горло… когда ты будешь гадить в кустах, — бросила она ему в спину со злостью, которой сама от себя не ожидала. — А когда твой сын подрастёт, я расскажу ему, что его отца убила девчонка.

Дозорные засмеялись, а Хаген остановился, развернулся и оторопело уставился на хрупкую девушку, разъярённо сверкающую на него покрасневшими от слёз глазами.

— Не сердись. Я пошутил, малышка.

— А я нет…