Соколиная невеста

— Что ты имеешь ввиду? — королева Шанисса отстранилась и, сделав несколько шагов к кровати, сдернула белоснежную простынь, в которую завернулась на манер длинной тоги.

Мужчина враз посерьезнел, переняв деловой настрой женщины.

— Я имею ввиду, что вы с легкостью исполните просьбы обоих мужчин, если встретите эту парочку по дороге и проводите к себе во дворец под видом гостей. А когда уже переговорите и с Эхо, и с Илезом, сделаете свои выводы и поймете, что делать дальше. Кстати, я бы разузнал об этой “Татьяне Плюшкиной” побольше. У меня какое-то странное предчувствие…

Королева кивнула.

— Я согласна с тобой, Вертимор. У тебя всегда светлая голова и здравые мысли.

Уже спустя час перед королевой Шаниссой, подобающе одетой и восседающей на черном, словно угли, троне, стоял верный секретарь Нарз с пухлой стопкой пергамента в руках.

— Итак… — подбодрила его женщина, желая побыстрее узнать о странной светлой девушке, что решила пожаловать в гости в весьма опасный Темнодар.

— Татьяна Плюшкина, рыжеволосая девица, юного возрасту… Мать — Валенсия Плюшкина, в девичестве Азовара, светлая. Отец — Майк Плюшкин, светлый. Оба несколько лет назад умерли. Сейчас Татьяна живет с теткой в Светлограде. Тетю зовут Хлоя Клер. Недавно была излечена посредством вживления особого артефакта от особо тяжелой болезни… — речетативом затянул мужчина.

— Так. Стоп. — остановила его королева. — Кто проводил вживление? Об этом есть сведения?

Секретарь часто закивал, зашуршав листами бумаги.

— Нашел! — кивнул он. — Доктор Эхо, из районной больницы Светлограда.

— Ага… Теперь ясно, откуда мой друг знает эту Плюшкину. — пробормотала Шанисса, забарабанив тонкими пальчиками по подлокотникам трона. — Давай зачитывай дальше!

Что там с характеристикой на нее?

Секретарь снова зашуршал бумагой.

— Тетю зовут Хлоя..

— Про тетю я уже слышала! — довольно резко оборвала его Шанисса. — Дальше давай!

— Училась до недавнего времени в Светлоградском Университете Сиятельных. На факультете “Использования темных недр”.

Королева Шанисса поперхнулась, а затем даже чуть подалась вперед.

— Чееего? На каком факультете? У нее ее болезнь, о которой Эхо говорил, не с головой часом? В Светлограде же нет Темной Энергии? Или я чего — то не понимаю? Где бы она собиралась работать там, у себя?

— Уже нигде. — вздохнул секретарь. — Она написала заявление на отчисление. И, насколько я знаю, подрабатывала затем, не совсем официально, в больнице вместе с Эхо.

— Какого гхыра тогда ее понесло в Темнодар? Лечила бы себе светленьких у себя… Секретарь Нарз чуть кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Пока мы с командой искали информацию об этой девушке, нашли одну очень интересную деталь…

— Мм? Ну говори же, не тяни!

— Ее родители… Это те самые диверсанты… Ну, помните, во время Великой Войны? Их еще Тадор тогда выпроваживал, а затем вернулся лишь спустя несколько лет. — сказал секретарь. На его лице отразилось предвкушение. Он знал, как на эти слова отреагирует королева. А потому уже знал, что достойные премиальные он уже заработал.

Королева Шанисса же потрясенно молчала. Было видно, что она о чем-то напряженно думает, а потому не спешит говорить.

— Какого, говоришь, цвета волосы у нашей девочки? — наконец, выдавила она из себя.

— Рыжие! — растянулся в довольной улыбке секретарь.

Женщина усмехнулась, принимая на троне более расслабленную позу. Теперь у нее в руках были козыри. Неизвестно, знают ли Илез и Эхо то, что узнала сейчас она. Но, в любом случае, эта информация была бесценной.

— А наш Тадор Астарта, оказывается, оставил после себя наследницу и ото всех ее спрятал!

— промурлыкала королева, а затем взглянула на слугу. — Пятьсот золотых темнодарских.

И, как всегда, никому не слова!

Нарз расплылся в довольной улыбке, а затем низко поклонился.

— Служу своей королеве.

Глава десятая. Темнодар

Все, что я помню после побега с Эхо — туман. Он окружал меня, словно теплое одеяло. Убаюкивал и ласкал, заставлял думать лишь о том, как прекрасно вот так находиться в его объятиях. А еще как хорошо, если бы это ощущение никогда не кончалось. Ведь вместо него обязательно должна прийти боль. Невыносимая. Мучительная. Истерзывающая.

— Потерпи, потерпи, Танюша! Я обязательно все исправлю! — слышала я иногда взволнованный жаркий шепот и лишь мычала, так как не было сил говорить. Но если бы были, я бы крикнула, что не нужно ничего исправлять, что мне и так хорошо, в этом бессловесном и всепонимающем тумане. Зачем мне что-то еще? Я готова нежиться в нем, словно в облаках, пушистых и белых, хоть целую вечность!

Но мое наслаждение грубо прервали, отхлестав по щекам и заставляя пить какую-то горькую, словно ягоды Калитвинника, отраву.

— ВЕРНИТЕ МЕНЯ В МОЙ ТУМАН! — закричала я, отталкивая от себя ненавистный стакан с вливаемой в меня жидкостью.

— Нет. — раздался твердый ответ. — Пока нужно потерпеть без него.

Я кричала, и все возвращалось на новый мучительный круг.