Соколиная охота

Это слово остановило Валлона. Впервые о Манцикерте он услышал на постоялом дворе близ реки Рона. С тех пор он становился невольным слушателем этой истории на всех остановках на своем пути, причем с каждым разом рассказ обрастал все более невероятными подробностями. В большинстве случаев сходились на одном, что в конце лета мусульманская армия разгромила императора Византии близ города Манцикерт, что в восточной Анатолии. Некоторые путники говорили, что императора Романа взяли в плен. Другие — что он мертв либо низвергнут с трона, что путь для паломников в Иерусалим закрыт и что мусульмане стали лагерем у стен Константинополя. Но больше всего тревожило то, что эти захватчики не были арабами, а являлись каким-то племенем кочевников-тюрков, которые вдруг многократно умножились числом, словно саранча, всего за одно поколение. Сельджуки, как они сами называют себя, полулюди-полукони, пьющие кровь.

— Твой господин сопровождал императорскую армию?

— В качестве советника по турецким обычаям. Он уцелел в резне и помог договориться о цене выкупа за византийских вельмож и их союзников. Покончив с этим, он вернулся в Константинополь, сел на корабль, шедший в Италию, и переправился в мужской монастырь в Монте-Кассино. Один из его старинных друзей, Константин Африканец[5], состоит там монахом.

Сицилиец, выкатив глаза, ждал реакции.

Валлон покачал головой.

— Это самый выдающийся врач во всем христианском мире. Прежде чем стать монахом, он преподавал в медицинской школе в Салерно, студентом которой, — сияя от гордости, заявил сицилиец, — я и являюсь. Когда Косьма объявил ему цель своего путешествия, Константин выбрал меня в качестве его секретаря и помощника в дороге.

Валлон поднял брови.

— Сэр, я многообещающий врач. Владею латынью и древнегреческим, говорю по-арабски. Мой французский тоже на приличном уровне, вот увидите. Я также знаю геометрию и алгебру и могу изложить астрономические теории Птолемея, Гиппарха и ал-Хайсама[6]. Короче говоря, Константин подумал, что я вполне пригоден для того, чтобы помогать моему господину в бытовых вопросах и не оскорблять его своим невежеством.

— Надо полагать, это была чрезвычайно важная миссия.

Сицилиец выудил пакет, обернутый льняной тканью.

Валлон раскрыл шелковую папку, усеянную жемчужинами и расшитую золотом. Внутри лежали две рукописи: одна была написана римскими буквами, другая — на каком-то неизвестном ему языке. Обе были скреплены печатью, напоминающей лук и стрелу.

— К сожалению, я не уделял образованию достаточно внимания, — признался он.

— Персидский документ дает право на безопасное пересечение территории государства сельджуков. А латинский текст — это требование о выкупе, адресованное графу Ольбеку, нормандскому вельможе, чей старший сын, сэр Вальтер, был взят в плен в битве при Манцикерте. Мы как раз собираемся, вернее, собирались доставить его.

— Я разочарован. Я думал, что вы ищете Святой Грааль.

— Что?

— Зачем старому, больному философу прилагать такие усилия, чтобы добыть свободу нормандскому наемнику?

— А, понимаю. Да, сэр, вы правы.

Сицилийца охватило волнение.

— Косьма никогда не бывал в землях, лежащих за пределами Альп. Он планировал встретиться с учеными Парижа и Лондона. Всю свою жизнь он искал знания у его истоков, невзирая на расстояние.

Валлон потер лоб. Из-за этого сицилийца у него разболелась голова.

— Зачем отягощать меня сведениями, которые мне не нужны?

Сицилиец опустил глаза.

— Поразмышляв над своим затруднительным положением, я сделал вывод, что у меня нет полномочий продолжать это путешествие самостоятельно.

— Надо было раньше обратиться ко мне. Я бы помог тебе советом той бессонной ночью.

— Я прекрасно понимаю, что у меня нет ваших военных навыков и храбрости.

Валлон нахмурился.

— Уж не думаешь ли ты, что я взвалю на себя эту миссию?

— О, я буду служить вам так же преданно, как служил бы Косьме.

Лицо Валлона исказилось от гнева.

— Ах ты, дерзкий щенок! Не успело тело твоего господина остыть, как ты уже подлизываешься к другому.

Щеки сицилийца вспыхнули.

— Но вы же сами сказали, что хотите стать наемным солдатом. — Он что-то нащупал в складках одежды. — Я заплачу вам за службу. Вот.

Валлон взвесил рукой кожаный кошелек и, ослабив шнурок, струйкой высыпал себе на ладонь серебряные монеты.

— Афганские дирхемы, — сказал сицилиец. — Но серебро есть серебро, не важно, чья голова на нем отчеканена. Этого будет достаточно?

— Эти деньги быстро улетучатся. Придется давать взятки, нанимать вооруженную охрану.

— Это не понадобится, если я буду под вашей защитой.

Он сделал скидку на юный возраст сицилийца.

— Предположим, я бы согласился. Через месяц-другой я вернусь на это место не богаче, чем ты видишь меня сейчас. — Он бросил кошелек юноше и двинулся дальше.

Сицилиец поравнялся с ним.

— Такой знатный господин, как Ольбек, вознаградит вас как следует за то, что вы принесете ему добрые вести о его сыне.

Валлон поскреб ребра. Пастушья лачуга кишела паразитами.

— Никогда о таком не слышал.