Соколиная охота

Договорить ему не дали. Кулфу смотрел на маза, он пристально следил за их лицами. Колдун ждал, когда кто-нибудь осмелится высказаться против того, что предлагает он от имени духов. Он видел, что сейчас кто-нибудь из них, скорее всего, тот, который решил взять на себя роль руководителя, отвернется и скажет, что они больше не хотят слушать Кулфу. Они выберут свой путь – путь в забвение.

Но прервали колдуна не маза. Его перебил негромкий, но настойчивый голос человека, говорившего на английском.

– Вы кто? – спросил белый мужчина мощного телосложения.

С ним были еще трое, двое белых и один азиат. Они вышли из-за огромного, нависающего над карьером булыжника, поэтому никто из Хаммар не заметил их приближения.

Маза дернулись, выставляя перед собой острые как бритвы копья, но Кулфу жестом остановил их. Против «дрели» и двух пистолетов копья были бессильны. Тем более в неумелых руках скотоводов.

– Мы племя Хаммар! – ответил Кулфу, гордо подняв голову. Белые должны понять, что Хаммар гордый народ и не собирается идти к ним в услужение.

– Дальше идти нельзя, – медленно произнес белый.

Похоже, он понимал, что облаченный в бычью шкуру с яркими, намазанными старой пересохшей охрой дредами Кулфу вряд ли бегло говорит по-английски. И он не ошибся. Для него Кулфу был дикарем. Для колдуна белый был… Нет, врагом он не был, он был чужим, пришельцем из иного мира.

– Нам нужно вернуться домой, – так же медленно, путаясь в словах, ответил Кулфу.

Чтобы вернуться, идти нужно назад. Но колдун отчего-то решил проявить неповиновение. Бессмысленное и безрассудное.

Много раз позже он будет думать, почему поступил именно так, отчего просто не ушел – ведь их отряду не нужно было идти туда, куда не пускали их белые. Но он так и не нашел ответа.

Белый, демонстративно выставив «дрель» перед собой, покачал головой. Хаммар не уходили, белые ждали решения. Собственно, решения было два: проиграть и уйти – тогда он больше не колдун племени, он может «насылать порчу духов» и убивать непокорных, но у него не останется уважения соплеменников, только страх, убивающий Традицию не хуже безразличия; и можно было дать маза команду атаковать этих белых и умереть. Физически, оставшись в памяти Хаммар, как значимый и уважаемый дух.

Но умирать не хотелось. Очень не хотелось.

Решение нашел один из белых, стоявших за спиной бугая с «дрелью». Он легонько дернул того за рукав, привлекая внимание, наклонился и что-то сказал в самое ухо. Кулфу слышал слова, но ничего не понял – человек говорил слишком быстро.

Белый с «дрелью» очень выразительно пожал плечами, поджал губы и почесал подбородок, размышляя о чем-то. Потом он упер указательный палец правой руки в штанину и поводил им из стороны в сторону, словно рисуя что-то. На какое-то время замер, закатив глаза, кивнул сам себе и, пробормотав быстро несколько слов себе под нос, обратился к Кулфу:

– У нас есть предложение: ты помогаешь нам, мы поможем тебе и твоему племени.

Кулфу не удержался, издав короткий изумленный вздох – белый говорил на языке Хаммар. Да, так он намного лучше понимал речь человека с «дрелью», но это было неправильно – его понимали и остальные Хаммар. А что-то внутри подсказывало Кулфу, что решать судьбу сделки предлагают ему одному.

– Что вы можете предложить? – тщательно выбирая слова, задал вопрос на английском колдун.

– Ты пойдешь с нами? – белый понял свою ошибку и тоже перешел на английский.

– Далеко?

– Не очень. С тобой будет говорить наш… главный, – он сделал небольшую паузу перед последним словом, видимо, выбирая понятный Кулфу термин.

– Хорошо.

Кулфу ответил сразу, не раздумывая. Племя Хаммар зашло в тупик. Он завел его туда, откуда выхода не было. И не стоило разбрасываться возможностями.

Главное – не пожалеть потом.

Маза остались на окраине разрушенного городка. Так сказали белые люди, и так приказал им колдун. Кулфу велел им возвращаться самим, если он не вернется до того, как солнце скроется за горой.

Впереди шел бугай, за ним Кулфу, следом – азиат, который все время держал оружие на изготовку и не сводил с колдуна настороженного взгляда. От него исходил отчетливый запах страха. В случае, если бы Кулфу решил сбежать от них, азиат не представлял бы никакой угрозы. Но подобных намерений Кулфу не имел.

Они спустились на дно карьера. Здесь была вода, но ни одно животное не пило ее. Понятно почему – та белая пыль, что осталась здесь со времен разработки карьера, делала воду мертвой, отравляя все живое. Очередное явление из прошлого мира, мира белых людей. Вот почему Кулфу никогда не хотел жить в нем.

Недалеко от оползня, снесшего когда-то почти половину стены, обращенной в сторону горы, в белой породе виднелось несколько черных, казавшихся бездонными, дыр. Здоровяк уверенно вошел в третью справа. Он явно ходил здесь не первый раз.

Внутри было прохладно, влажно и гулко. И сразу защипало в глазах и в носу. Кулфу чихнул несколько раз, потер нос, из которого вдруг полилась унижающая его слизь, но неприятное ощущение не прошло.