Соколиная охота

И в это мгновение пол снова скрипнул. Сырникова замерла, задержала дыхание, вслушиваясь в ночную тишину, не веря своим страхам. В комнате было душно, сонное дыхание трех женщин создавало ощущение покоя. Снова всхрапнула Поросенке, перевернулась, простонав пружинами койки, и отчетливо пробормотала во сне: «Показатели за четвертый квартал определенно занижены». Сырникова подумала уже не разбудить ли невозмутимую Анну и не поделиться ли с ней своими глупыми страхами, но потом представила, как та будет тупо смотреть на нее спросонья, и передумала. Она неподвижно лежала, почти не дыша, всматриваясь в густую темноту и вслушиваясь в едва различимые ночные шорохи. Вдалеке на посту дежурной медсестры раздавались приглушенные голоса — видимо, кому-то из больных понадобилась помощь, а может быть, пришел к этой вертихвостке поболтать дежурный ординатор. Велора Михайловна с завистью представила себе ярко освещенный настольной лампой пост, электрический чайник, коробку с печеньем…

Пол снова скрипнул, и на этот раз гораздо ближе к ее кровати. Сердце Велоры билось, как птичка в лапах кота, лоб от страха покрылся холодным потом. Она окончательно решилась разбудить Анну, пусть даже та высмеет ее, назовет паникершей и трусихой… Велора приоткрыла рот, чтобы вполголоса окликнуть спящую соседку, но в это самое время сгусток темноты метнулся к ее кровати, и сильная рука зажала рот платком, пропитанным какой-то остро и неприятно пахнущей жидкостью. Сырникова попыталась вскрикнуть, вырваться, подняться… Но сильные руки страшного ночного гостя прижимали ее к койке, не давая возможности пошевельнуться. Сердце Велоры Михайловны, и без того бившееся у нее в горле, заколотилось с немыслимой, невозможной частотой и, не выдержав этого напряжения, остановилось, как останавливаются часы, если сверх предела перекрутить их пружину.

Почувствовав, что женщина на кровати у окна перестала сопротивляться, ночные гости бесшумно переложили ее на складные носилки и вынесли в коридор. Там они чуть ли не бегом донесли безжизненное тело до лифта, пронесли мимо дремлющего дежурного, который приоткрыл было один глаз, но, увидев, что человека на носилках несут не в больницу, а из нее, решил, что это ему снится, и снова погрузился в глубокий и здоровый сон.

На улице людей с носилками поджидал фургончик «Скорой помощи». Носилки вкатили через заднюю дверь, санитары вскочили в боковую, и фургончик сорвался с места.

И только когда «Скорая» далеко отъехала от больницы, сидевший рядом с носилками мужчина кавказского вида, почувствовав неладное, пощупал у Сырниковой пульс. После этого он смачно выругался и мрачно уставился на одного из «санитаров»:

— Вы, работнички хреновы! Вам ведь велели ее живую притащить!

— Что значит — живую? — отозвался один из «санитаров», тот, что повыше и похудее. — Она и была живая… Померла, что ли? Ну так ее разэтак! — Он наклонился над телом на носилках и вгляделся в лицо мертвой Сырниковой, на котором свойственное Велоре Михайловне при жизни постоянное недовольство постепенно переходило в абсолютное безразличие смерти. — Да ешь твою плешь! Эта же вообще не та!

— То есть как это не та? — Кавказец приподнялся на сиденье, медленно багровея и наливаясь яростью. Вы что — еще и бабу перепутали?

— Да поди разберись в темноте, — оправдывался «санитар», — мы взяли то, что лежало… Кровать та самая была, около окошка…

— Точно не та? — еще раз переспросил Дух.

— Точно, — растерянно отозвался «санитар». — Эта — худая, старая очень и с усами, а та была вроде помоложе и с виду попригляднее…

— Может, тебе она теперь старше кажется, оттого что мертвая?

— Да нет, Дух.., та точно была помоложе, и усов не было.

— А по мне, — вступил в разговор второй «санитар», — все бабы, которым больше сорока, на одно лицо. Поди их разбери…

— Да ты, Крыса, ее и не видел! Мне ее старушенция из морга показывала.

— Тихо! — заорал Дух. — Нечего по ерунде базарить! Оба хороши! Теперь-то что делать? Не возвращаться же в больницу — все равно в темноте нужную бабу не найдете, черт ее знает, куда она делась. Может, ее перевели или вообще выписали. Теперь от этой еще избавляться надо. — Он злобно покосился на труп Сырниковой.

— Толян! — окликнул Дух водителя. — Шпарь на Богословское кладбище!

Толян, привыкший к неожиданным переменам маршрута, резко крутанул руль и погнал машину на Охту.

Следя за многочисленными ямами и рытвинами, он не заметил, что от самой больницы за ними следуют «Жигули» с выключенными фарами.

Алиса угнала эти «Жигули», чтобы добраться ночью до больницы, не привлекая к своей персоне внимания таксистов или частных «извозчиков».

Подъехав к больнице и уже собираясь пробраться внутрь и поближе познакомиться с наблюдательным человеком со второго этажа, она увидела, как двое санитаров выносят из здания неподвижное тело на носилках. Это показалось ей странным: людей на носилках приносят в больницу, а не уносят из нее, во всяком случае, по ночам. Из больницы люди либо выходят своими ногами, либо уезжают в венках и лентах на неказистых автобусах похоронной службы.