Соколиная охота

Добравшись до больницы, Алиса быстро нашла корпус, расположенный рядом с моргом, нашла стену, возле которой она задержалась, удирая от бандитов, нашла груду полусгнивших листьев, но, как она ни ворошила эти листья сперва обутой в кроссовку ногой, а потом палкой, подобранной на дорожке возле покойницкой, – ничего даже отдаленно похожего на потерянную косметичку среди листьев не было.

Алиса остановилась, выпрямилась, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, как учил ее Джоу Фань, но злость и отчаяние не покидали ее душу.

Она не отчаялась, попав в руки бандитов, не отчаялась, когда ей угрожал матерый волк Антонов, потому что была уверена: косметичка с ее бесценным содержимым лежит себе спокойненько в этом углу, дожидаясь свою хозяйку, и вместе с ней дожидается Алису светлое будущее: тропическое солнце, теплое море, перистые листья пальм, подобострастные мулаты-официанты – в общем, деньги, деньги, деньги! Именно такое будущее обещал ей в свое время Аркадий Загряжский.

Собственно, про саму операцию он в подробностях не рассказывал, Алиса сама потихоньку складывала воедино обрывки слов, кусочки наблюдений, иногда задавала ему незначительный мелкий вопрос и дома, оставшись одна, анализировала свои впечатления.

Аркадий же больше напирал на то, как замечательно они заживут, после того как операция успешно завершится.

И вот сейчас эта голубая мечта таяла на глазах, оставляя после себя только запах полусгнивших прошлогодних листьев, аромат горького разочарования.

Алиса прислонилась к стене больничного корпуса.

Она почувствовала, как устала – не за сегодняшний день, полный опасности, риска и крайнего напряжения, а за последние месяцы – с тех пор как они с Аркадием занялись операцией «Серебряный сокол».

Аркадий Ильич заметил ее, студентку-старшекурсницу, когда она пришла к нему в КБ на преддипломную практику. Интересный, обаятельный мужчина, он быстро вскружил голову неопытной провинциальной девчонке…

Так по крайней мере думал он сам.

В действительности Алиса в свои двадцать три года отнюдь не была глупа и неопытна. Она знала, чего хочет, точнее – знала, чего не хочет: возвращаться в свой тусклый и серый Задрющинск, где улицы с октября по апрель завалены снегом, а с апреля по октябрь – грязью, где покосившиеся заборы подпирают пьяные трактористы, а единственный памятник архитектуры – захудалая церковь никому не известного святого – лет тридцать назад переоборудован в городскую баню, где лексикон старшеклассника состоит из двадцати слов, большая часть которых – матерные, где ее отец лечит застарелое слабоумие портвейном, а мать разводит настурции, консервирует огурцы и борется у себя в школе на уроках с матерящимися старшеклассниками…

Аркадию она сказала, что сирота, родители погибли в аварии. Она никогда не писала им и не звонила, а если приходили письма от матери – выбрасывала, не вскрывая. Она не хотела, чтобы что-то напоминало ей о той серой и тусклой жизни.

«Алиса жаждала жизни новой, необыкновенной и яркой, и готовила себя к ней – учила английский язык, занималась кун-фу…

Закончив институт, она пришла работать в КБ к Загряжскому, но к этому времени такая работа уже не обещала ни денег, ни серьезного карьерного роста.

А потом КБ и вовсе развалилось. Но Аркадий Ильич снова оказался на коне. На пару с Посташевым, куратором разработок бюро от отраслевого министерства, он что-то приватизировал, что-то объединил, что-то разделил, перевел куда-то большие деньги, набрал штат бывших сотрудников своего КБ и еще кое-кого из конструкторов и инженеров. И в один прекрасный день рассказал Алисе о почти завершенной разработке сверхсекретного самолета „Серебряный сокол“, о том, что по завершении проекта его можно будет продать за огромные, настоящие деньги, и тогда… тогда их ждет светлое будущее. Не то расплывчатое и неопределенное светлое будущее, которое обещали поколению прыщавых школьников в шестидесятые годы, с бесплатными парикмахерскими и раздачей эскимо, а настоящее, конкретное будущее на двоих – те самые пальмы, волны, мулаты… Он говорил ей, какой красивой они будут парой, как хорошо будут смотреться – там, на дорогих курортах, в фешенебельных отелях и на борту океанских лайнеров. Он – импозантный, с прекрасными манерами, умеющий одним движением бровей заставить прислугу делать все быстро и аккуратно, она – красивая, с гладкой кожей и прекрасной фигурой, молодая и влюбленная… Он говорил, а она слушала, и эта мечта входила в ее кровь. Ради этого стоило жить, ради этого можно было сделать все, что угодно.

И многое пришлось сделать. Многие люди стояли у них на пути, множество препятствий приходилось преодолевать. Аркадий ставил перед ней задачу, и она ее выполняла. Выполняла безукоризненно.

Когда в один прекрасный день Алиса узнала о внезапной смерти Посташева, никогда прежде не жаловавшегося на сердце, она внимательно посмотрела на Аркадия и все поняла по выражению его глаз. Поняла и одобрила. Ради мечты можно пойти на многое. Ради мечты нельзя останавливаться ни перед чем.