Соколиная охота

Юноша, превозмогая боль, скрутившую все тело, сделавшую ноги слабыми и мешающую думать, поднялся. Нужно их остановить. Любой ценой. Если этого не сделать, Хаммар больше не станет. Сегодня, завтра – неважно, но придет день, и в мире не останется ни одного Хаммар. Народ, уничтожающий духов собственных предков, не может существовать дальше. Люди – это их Традиция, а Традиция – в людях. Эти две составляющие великого бытия не могут существовать друг без друга. И то, что делал Кулфу… Он обманывал свой народ, вел его к верной гибели. Он ошибался или делал все намеренно? Сейчас это неважно, важно остановить церемонию.

Келле тер шею. Ему казалось, там болтается толстый канат, который душит его. Но там ничего не было. Пальцы натыкались лишь на ставшую вдруг слишком толстой кожу. Что с ним происходит?

«Ты умираешь», – прошептали духи.

Странно, но страха Келле не испытывал. Возможно, потому, что духи были с ним.

«Но ты не умрешь». – В голове засмеялся голос Афы. Теперь он узнал его. Так смеялся только он – отец Келле.

Конечно, он не умрет. Духи помогут ему, он нужен им здесь. Он нужен Хаммар, а духи, сколь бы хитры и коварны они ни стали в бесплотном существовании, тоже Хаммар, они должны заботиться о живых. Иначе кто позаботится о самих духах?

Язык стал большим и не помещался во рту. Лицо распухло, губы превратились в два неповоротливых комка грязи, глаза отекли и едва открывались. Келле судорожно тянул воздух, но, казалось, только тонкая струйка могла прорваться внутрь, чтобы наполнить кислородом кровь. Он задыхался, воздуха слишком мало.

Люди еще не успели уйти к погребальным кострам. Кто-то, увидев опухшего Келле, в ужасе завизжал. Наверное, сейчас он представлял собой жуткое зрелище.

Хаммар окружили юношу, но никто не приблизился. Люди боялись прикасаться к нему. Вокруг мельтешили лица, лица, лица… Кулфу. Он тоже здесь. В глазах колдуна застыл ужас – он не знал, что происходит с Келле. Смешно. Келле попытался улыбнуться, но раздувшиеся губы лишь скривились в адской ухмылке. Наверное, Хозяин Ночи выглядел краше, чем он сейчас.

– Остановите церемонию. – Голос Келле сделался хриплым и каркающим. Он изменился настолько, что юноша сам его не узнавал. Но звучал голос громко. Или это потому, что тихо вокруг? – Не нужно сейчас проводов! Затушите костры! Дым разъедает духам глаза!

Келле говорил что-то еще. Мысли путались. Он перемешивал свои ощущения со словами духов, но люди – все, даже Кулфу – внимали его словам. Они слушали, пока ставший огромным, раздувшийся Келле вдруг не умолк и не упал на землю без чувств. Тут же в пыль рухнули еще четырнадцать маза – те, чьими телами Келле управлял во время охоты.

– Мы не будем провожать духов на другой берег, – решительно заявил кто-то. Это было последнее слово. Хаммар, сомневавшиеся в правильности слов колдуна, начали расходиться, а Кулфу оставалось только одно – уступить.

В то же мгновение опухшее лицо Келле внезапно, словно по чьей-то команде, начало возвращаться к своим обычным размерам. Руки Хаммар подхватили его бездыханное тело. Юноша вздрогнул и судорожно задышал. А Кулфу остался там, где стоял. Ему казалось, что он слышит тихий, словно шелест ветра в траве, смех.

16. Побережье Африки

– Его нужно убить! – настаивал Мартин. – Застрелите его, капитан. Вы же видите, на что способен этот сукин сын. Он пускает нам пыль в глаза. Он не упустит своего шанса, если тот ему когда-нибудь представится.

– А если не представится? – спросил Мустафа.

Капитан вальяжно полулежал в ветвистых корнях мангрового дерева. В руке он держал дымящуюся сигару – нашел в рюкзаке одного из убитых Моралесом бандитов.

Самого Моралеса, а вместе с ним и Гамми, связали. Оба пленника сейчас лежали здесь же, на опушке, под корнями соседнего дерева. Моряков особенно не волновал тот факт, что их бывшие поработители слышали обсуждение своей судьбы. Разговаривать они не мешали, так как Куцев, который связывал пленников, предусмотрительно заткнул обоим рты. А что они услышат – все равно унесут в могилу. Не здесь, так дальше, в глубине материка. Куцев не очень-то верил в перспективу спасения.

– Он будет мертв – вот наилучшая гарантия того, что этот гад ничего не выкинет, – возразил штурман. Простреленная Моралесом рука, судя по всему, болела, поэтому мнение Крайса можно было считать предвзятым.

– Ну да. – Капитан длинно и шумно выпустил вверх струю ароматного дыма. – С вами сложно не согласиться. Но вам его не жаль?

Мустафа улыбнулся. Виктор не понял – чему. Не то ему казался смешным факт, что Моралеса может быть жаль, не то он просто издевался над Мартином.

– Нет, – коротко ответил штурман и отвернулся.