Соколиная семья

Для постоянного контроля (воздушного наблюдения) за неприятелем из нашего полка было выделено восемь самолетов. Первую четверку было приказано возглавить мне, вторую — Василию Лимаренко. За каждым из нас закрепили район разведки. У меня было севское направление, у Лимаренко — южнее города Орла. Мы контролировали шоссейные и железные дороги, а также места сосредоточения техники и живой силы противника. Хорошо изучив свои районы, замечали малейшие изменения на том или ином участке фронта.

Я летал в паре с Николаем Крючковым, а Денисов со своим ведомым всегда ходил выше нас и обеспечивал от внезапного нападения истребителей противника. Такое же распределение обязанностей было и в четверке Лимаренко.

Однажды, выполняя поставленную задачу, мы подошли к линии фронта, когда еще на востоке не было видно солнечных лучей. Линию боевого соприкосновения определили по системе траншей и ходов сообщения между ними. Молчали артиллерия и минометы, не наблюдались выстрелы стрелкового оружия. Казалось, внизу царит мертвая тишина, лишь кое-где из кустарников вились дымки, подымаясь на небольшую высоту и расстилаясь затем до горизонту.

Вскоре я заметил, что по дороге из Игрицкого на Семеновское двигалась одинокая бронемашина. Я перевернул свой Як-1 через левое крыло и начал набирать скорость, быстро сближаясь с целью. Машина не останавливалась и не маневрировала, а напротив, на полной скорости мчалась вперед. Водитель или не обращал внимания на наши самолеты, или не видел их в утренней мгле. После небольшой выдержки я открыл огонь. От самолета понеслась ярко-красная трасса точек. Бронемашина резко сделала разворот вправо, перевернулась несколько раз и загорелась. Из нее так и не вылез ни один человек.

— Тридцать третий! Смотри внимательно, по тебе открыли огонь из пулеметов, — предупредил меня Крючков.

По мне били из кустарника, где еще недавно вились, казалось, такие мирные дымки.

— А ну-ка, Николай, успокой их, — передал я.

— Атакую! — послышалось в ответ.

Как только Крючков закончил стрельбу и начал переходить в набор высоты, его выход из атаки я прикрыл своим огнем. По Николаю стреляли, но после того, как я ударил по вражеской огневой точке, трасса оборвалась.

Денисов со своим ведомым надежно прикрывали нашу штурмовку, внимательно просматривая воздушное пространство, особенно северо-западное направление, где нами был обнаружен полевой аэродром противника.

Выйдя из пикирования правым боевым разворотом, мы с Крючковым оказались на высоте 1200 метров. Осмотревшись, пошли во вражеский тыл. Вдоль дороги на Игрицкое возле опушки тянулась колонна автомашин, не успевшая спрятать в роще длинный хвост. Несколько западнее были видны на земле свежие следы танковых гусениц.

Предупредив верхнюю пару яков, мы перевели самолеты в пикирование. Снизившись до бреющего полета, решили получше просмотреть лесок и автоколонну. Между грузовиками обнаружили четыре автобуса. Мы обстреляли их. Загорелась одна, затем другая машина, из них в панике начали выбегать фашисты.

Но вот заговорили вражеские зенитные пулеметы и Орудия. Пришлось буквально прижиматься к верхушкам деревьев и уходить из зоны интенсивного обстрела. Развернувшись на юг, мы набрали высоту 3500 метров. Теперь можно было радировать в полк о результатах разведки. Сколько штурмовиков или бомбардировщиков пошлют для уничтожения обнаруженной автоколонны — дело командования.

Возвращаясь домой по дороге на Севск, мы обнаружили другую колонну автомашин. Крючков и я сделали по две атаки, а Денисов со своим напарником значительно больше, так как у них еще были не израсходованы боеприпасы. В голове колонны загорелось шесть автомашин, остальные расползались в стороны, наезжая в спешке одна на другую.

Я доложил на КП полка и об этом скоплении вражеских машин. За удачную разведку подполковник Мельников объявил нам благодарность.

Успешно действовала и четверка воздушных разведчиков, возглавляемая гвардии младшим лейтенантом В. А. Лимаренко. Чтобы не быть голословным, приведу выдержку из донесения начальника политотдела 1-й гвардейской Сталинградской истребительной авиадивизии гвардии подполковника Молчанова на имя начальника политотдела 16-й воздушной армии В. И. Вихрова: