Соколица

А в его голове, которая болит всё сильнее, вертится по кругу только одно – кто он? Это так необходимо, так надобно понять, что он начинает злиться на самого себя за непонимание.

Друзья подают ему зеркало.

Но он видит незнакомца…

Он с пристальным вниманием оглядывает себя.

Лицо в отражении кажется ему смутно знакомым.

И ещё что-то важное бьётся в сознании, словно за закрытой дверью. Очень важное… Будто он знал что-то, помнил, а сейчас потерял и не в силах найти это нужное и необходимое.

Но все же, кто – он? Он силится вспомнить, но нет ни единого воспоминания, ни единой зацепки. Ничего нет. Только боль в голове и во всём теле.

Мужчины, представившиеся его друзьями, что-то рассказывают ему, но он их слушает в пол уха.

Дверь в палату бесшумно открывается, являя на пороге высокого мужчину с русыми волосами, и одетого в чёрный деловой костюм.

– Марк, можно? – тихо спрашивает он.

– Он не помнит ничего, – отвечает Вадим.

Мужчина тяжело вздыхает и протягивает руку для пожатия.

– Я, Костя – твой друг, управляющий и неизменный помощник в делах…

Он кивает и пожимает протянутую руку. Говорить так и не может из-за повреждённого горла.

Он разглядывает его из-под ресниц. Он не такой, как другие, в нём нет сожаления или сочувствия. Только решимость.

Константин проходит вглубь палаты. Присаживается около кровати и несмело улыбается ему.

– Как ты?

Он вновь пожимает плечами. Говорить смысла не имеет. Он уже пытался, не получается. Остаются только невербальные сигналы.

Отвернувшись, глядит в серое небо за стеклом широкого окна палаты.

– Ты попал в аварию, Марк, – звучит голос Константина. – Врачи говорят, что твоя потеря памяти временная…

Он поднимает взгляд на него и пробует произнести имя Константина, про себя, но получается вслух, отчего он растерянно глядит перед самим собой, а потом поднимает взволнованный взгляд на всех друзей.

– Кто я? – и он устало вздыхает.

Глава 19

Так вот она какая – любовь… Оказывается, это прежде всего тревога за любимого, мучительная тревога – и желание любой ценой уберечь дорогого тебе человека от страданий.

Агата Кристи. Свидание со смертью

* * *

Диана третий день не находила себе места.

Телефон Марка отключён. От него самого нет никаких вестей, никакой весточки, что всё в порядке и всё хорошо.

Других контактов у неё нет. Как назло Илья Алексеевич с сыновьями ушёл на охоту. Ведь кто-то из друзей Марка звонил и заказывал у него дом и соколиную охоту, наверняка у него остались контакты…

Диана набирала номер Марка раз за разом, с какой-то обречённой натуждой, но каждый раз слышала механический голос, сообщающий ей, что абонент недоступен…

– Диана, – положил ей руку на плечо отец. – Успокойся. Не изнуряй себя. Объявится твой Марк. И тогда, клянусь Богом – откручу поганцу голову!

Диана помотала головой.

– Папа, что-то случилось. Он не мог просто так взять и исчезнуть… Не мог… Я не верю, что он таким образом избавился от меня, что бросил…

Лев Илларионович вздохнул и потёр ладонью в области груди. Мужчина и сам переживал. Он видел, как его дочурка страдает. Эх, Марк, тебе сильно повезёт, если действительно с тобой что-то случилось, а не просто ты решил бросить Диану.

– Сделаю тебе чай с мятой, – сказал он устало. – Приедет Илья, узнаем у него контакты друзей твоего Марка.

– Хорошо, пап, – кивнула она.

Когда отец ушёл, Диана включила компьютер и в очередной раз проверила информацию о своём возлюбленном.

Ввела в поисковую строку его имя…

«…стало известно, что владелец сгоревшего накануне модного среди золотой молодёжи клуба LEGEND CLUB, Тордовский Марк Владиславович попал в автомобильную аварию. Из наших источников мы выяснили, что успешный бизнесмен потерял память. Сами врачи не сообщают подробностей…»

Диана почувствовала, как зашумело в голове, а в глазах заплясали белые пятна. Стало трудно дышать, она ухватилась за горло, делая глубокие и частые вдохи.

Где-то внутри становится нестерпимо горячо, а потом резко наступает арктический холод. Мир становится неприглядно покрытым сизым пеплом…

– Марк… – просипела она. – О боже, Марк…

В комнату вошёл её отец. Он нёс в руках две чашки с чаем, но тут увидел, в каком состоянии находится его дочь. На её лице был написан неприкрытый ужас, в глазах застыл страх и зарождающаяся паника.

– Диана?! – испуганно воскликнул Лев Илларионович. – Дочка, что с тобой?!

Девушка посмотрела на отца и постаралась взять себя в руки. Она прикрыла глаза, успокаивая своё дыхание и сердцебиение.

Когда она вновь их открыла, то Лев Илларионович углядел в её взгляде твёрдую решимость и непоколебимость.