Соколы Троцкого

По решению Московского совета в Барвихе создана заповедная зона, где запрещено строительство и купанье в реке, в качестве причины делается ссылка на заботу о недопущении загрязнения воды в реках. Из прилегающих деревень были выселены сотни людей, а оставшимся не разрешается гулять в лесу. Я задавался вопросом: в чем причина этих ограничений, когда вверх и вниз по течению реки от Барвихи можно купаться, ловить рыбу и т. п.? Выяснилось, что весь этот район отведен для дач сотрудников Центрального Комитета и ОГПУ, которые на почтительном расстоянии окружают дом диктатора.

Я был на одной из таких вилл у своего друга. Наша машина въехала на территорию огромного поместья, которое содержалось в идеальном порядке и так же идеально охранялось. На каждом перекрестке милиционеры в белых перчатках проверяли наши пропуска. Но даже моему другу было запрещено заходить в одну, самую охраняемую зону. Дороги были безукоризненно чистыми и безлюдными. Время от времени по дороге проезжала какая-нибудь роскошная машина. Весь пейзаж выглядел так, как будто он был тщательно проветрен, выметен и подстрижен до идеального состояния. Вилла моего товарища вполне могла бы выдержать сравнение с виллами богачей, которые можно найти в пригородах любой западной столицы. Были предусмотрены все удобства: террасы, веранды, теннисные корты, газоны и т. п. Правда, эта вилла не принадлежала моему другу, а была известна как «дача № 10» Центрального Исполнительного Комитета. Однако счастливый ее обладатель мог пользоваться ею до конца своих дней или до тех пор, пока не попадет в опалу, которая тоже в конечном счете ускорит наступление конца его дней, то есть так, как будто она была его собственностью.

Фантастическую щедрость, с которой человек, привыкший к абсолютной власти, расходует государственные средства по своему усмотрению, скрывая это за широковещательными заявлениями о защите интересов трудящихся, лучше всего можно проиллюстрировать случаем с Институтом экспериментальной медицины. Даже Рокфеллеры или монархи былых времен не могли направить научные ресурсы великой страны на обслуживание своих личных интересов. Но Сталин в некотором роде сделал именно это.

Сталин приближался к своему шестидесятилетию, когда предусмотрительные люди начинают серьезно заботиться о своем здоровье. Его друг Горький был старше и еще больше интересовался своим здоровьем. Соответственно однажды «Правда» опубликовала его статью с рассуждениями от том, как уберечь людей от старения и преждевременной смерти. В заключение он предложил создать в Москве Институт экспериментальной медицины, главной задачей которого должно быть проведение исследований о путях продления человеческой жизни. Горький подчеркнул, что это будет уникальное учреждение, которое может возникнуть только в Советском Союзе, где так заботятся о человеке и где есть достаточно средств для проведения исследований.

За статьей Горького последовали полные энтузиазма статьи ученых и врачей. Правительство выделило несколько сотен миллионов рублей. Институту отвели территорию в одном из самых роскошных пригородов Москвы, в Серебряном Бору. Строительство лабораторий, клиник, библиотек и жилья для огромного числа сотрудников института велось беспрецедентными темпами. Вся Москва говорила об этом эпохальном событии, но для тех, кто имел доступ в высшие эшелоны, было ясно, что лихорадочные темпы строительства определялись тем, что сам предмет исследований – продление человеческой жизни – представлял первостепенный интерес для самого лидера. Совсем не случайно институт возглавили личные врачи Сталина, профессора Преображенский и Сперанский. В институт также был приглашен известный украинский ученый, профессор Богомолец.