Соколы Троцкого

На вокзале в Афинах меня встретил посланник Кобецкий, и мы вместе поехали в нашу миссию. После московской суеты и нервотрепки здесь было так спокойно!

В то время Греция переживала период непростых перемен. За несколько лет сменилось несколько режимов. За год до моего приезда сын крестьянина, генерал Кондилис, бывший друг Венизелиса, провозгласил себя диктатором. В ответ его прежние друзья в марте 1935 года подняли мятеж венизелистов, который он подавил. Страна в этот период была расколота почти поровну между сторонниками монархиста Салдариса и республиканцами, упорно поддерживавшими Венизелиса и Софулиса.

В ноябре 1935 года, думая, что он полностью контролирует ситуацию, Кондилис провозгласил реставрацию монархии и призвал на трон находившегося в изгнании в Лондоне короля Георга II. Воспитанный в либеральной английской школе и обладавший гораздо более тонким политическим чутьем, чем Кондилис, король понимал, что лучшим способом стабилизации монархического режима будет всеобщее умиротворение. Соответственно он амнистировал Венизелиса, восстановил политические свободы, провел демократические выборы и, добившись соглашения с республиканцами, положил конец диктатуре Кондилиса. Последний пытался напугать короля перспективой своей отставки, но король хладнокровно принял эту отставку и поручил возглавить правительство старому и мудрому адвокату Демердзису.

Демердзис провозгласил восстановление гражданских свобод. С островов возвратились эмигранты, легализовалась коммунистическая партия, снова стала выходить ее газета «Ризоспастис». Кондилис скоропостижно скончался, – возможно, от разрыва сердца Уставший от политической борьбы Венизелис оставался в эмиграции в Париже, где через год тоже умер. Вскоре за ними последовали Салдарис и Демердзис. В течение года Греция потеряла всех своих ведущих политических лидеров. В образовавшейся политической пустоте медленно стала обретать зловещие очертания фигура Матаксиса, будущего нового диктатора Греции.

К моменту моего прибытия в Грецию, в последние дни 1935 года, положение реставрированной монархии представлялось довольно шатким. Вместе с Кобецким мы отправились во дворец, чтобы поздравить короля с Новым годом. Дворец производил впечатление еще не полностью заселенного дома Главный церемониймейстер, граф Меркатис, представил королю членов дипломатического корпуса. Король пожал нам руки и сказал каждому по нескольку слов. Обладавший типично английской внешностью, он произвел на меня впечатление спокойного и твердого человека Он был чисто выбрит и носил монокль, что очень шло к рельефным чертам его лица Я в течение года наблюдал, как он существенно укрепил свои позиции монарха которые при нашем первом знакомстве казались такими шаткими. Постепенно он превращал роялистскую мечту в реальность. Дворец был обновлен, по улицам столицы снова стали ездить королевские экипажи в сопровождении конной стражи в национальных костюмах, состоялись внушительные парады, толпы горожан снова стали приветствовать королевский выезд на улицах. Короче говоря, король исполнял свою должность серьезно и эффективно.

Я с интересом следил за работой первого парламента в этой конституционной монархии. Сторонники Салдариса и Венизелиса имели примерно равное число мандатов, а коммунисты со своими пятнадцатью мандатами определяли баланс сил. В этой ситуации они могли влиять на принятие того или иного решения. Здесь, как и везде, они отказались от доктрины классовой борьбы и пошли по пути «народного фронта». Именно голоса коммунистов определили избрание на пост президента парламента лидера венизелистов.

Король, в соответствии с конституционной процедурой, предложил лидеру венизелистов, Софулису, сформировать двухпартийное правительство. В течение месяца он безуспешно пытался решить эту трудную задачу. Слишком сильны были еще воспоминания о прошлых схватках.

Затянувшийся парламентский кризис ставил под угрозу само существование парламентаризма в Греции. В огромных залах античного дворца, где заседал парламент, лучшие ораторы всех партий, Софулис, Кафандарис и Папанастасю, изо дня в день упражнялись в красноречии. Метаксис, исполнявший обязанности премьера после смерти Демердзиса, наблюдал за этим, не скрывая своей скуки и раздражения. Дипломатам, которые присутствовали на открытии дебатов, это тоже очень скоро надоело. Я почти всегда был в дипломатической ложе в одиночестве, стараясь привыкнуть к новому для меня музыкальному строю греческого языка и пытаясь уловить тонкости аргументации различных ораторов.

Наконец, 4 августа 1936 года, король, уступая требованиям Метаксиса, который постарался максимально использовать профсоюзные волнения, тупиковую ситуацию, сложившуюся в результате неуступчивости двух основных партий, и растущее влияние коммунистов, приостановил действие конституции. Метаксис, с согласия короля, провозгласил себя диктатором.