Сократ встречает Макиавелли

Сократ: Я никогда не говорил, что я хочу благочестия – только честности. Я не Инквизитор, я философ. И самое льстивое описание этого отрывка, которое я могу придумать – это «отчаянный блеф», как карточный игрок блефует, когда уже почти всё проиграл. Можно дать этому и гораздо менее льстивую характеристику; слово, которое мне приходит в голову – «лицемерие».

Макиавелли: Почему ты не можешь воспринимать мои слова серьезно, Сократ?

Сократ: Что ж, давая я попробую, и посмотрим, что получится. Скажи мне, Никколо, большинство людей твоей цивилизации были католиками?

Макиавелли: Да. А на востоке – православными.

Сократ: И если бы ты, скажем, спросил первую попавшуюся тебе сотню человек, какой властью управляется христианский мир, то что бы они тебе ответили?

Макиавелли: Они будут считать, что знают ответ.

Сократ: И разве не все ответят примерно одинаково? «Божественное Провидение» или «Божественна благодать».

Макиавелли: Да.

Сократ: А понимают ли они вообще, что эти слова означают.

Макиавелли: Думаю, что очень приблизительно.

Сократ: Хотя бы некоторые?

Макиавелли: Да.

Сократ: И они понимают это своим разумом, пусть даже и приблизительно? То есть эти обычные христиане обладают обычным человеческим разумом. Так?

Макиавелли: Да.

Сократ: Но тогда твоя фраза «государства эти направляемы причинами высшего порядка, до которых ум человеческий не досягает» должна быть ошибкой. Так кто же это написал? Я стар и забывчив. Напомни мне.

Макиавелли: Я написал это, Сократ. Но из того, что они говорят, что знают, какая власть правит христианскими странами, вовсе не следует, что они и правда знают. И ты ведь сам всегда настаивал на различении знания и мнения или верования.

Сократ: Да. Так и есть. Что ж, давай рассмотрим и альтернативу – они не знают, но думают, что знают, какая же власть правит в церковных государствах. Здесь всего два варианта. Они верят, что знают это. И их вера либо истинна, либо ложна. Если истинна, то ими действительно правит Божественная благодать. Если ложна, то не Божественная благодать, а какая-то другая сила.

Макиавелли: Конечно. Но раз они не могут доказать своей веры, ты не назовешь это «знанием», но лишь «верой» или «верным мнением». И это очень важное различие для тебя, Сократ.

Сократ: И я не забываю об этом. Но самое важное различие здесь – не между знанием и верным мнением, но между верным мнением и ошибочным мнением, истинным мнением и ложным мнением.

Макиавелли: Почему это здесь самое важное?

Сократ: Потому что мы исследуем твою книгу и пытаемся понять твое учение, особенно основной закон твоей антропологии, твоей философии человека, помнишь? И наша добыча скорее прячется в кустах твоих предположений, чем бежит по солнечным полям ясных утверждений. И я пытаюсь выманить ее своими вопросами.

Макиавелли: Так задавай же вопрос, Сократ.

Сократ: Пожалуйста. Скажи мне, в таком случае, каково же учение Церкви по этому вопросу – какая власть поддерживает ее? Церковь всегда была заметной общественной организацией, не правда ли? И когда она владела политической властью, землями, государствами, как в твои дни, и в свои первые годы мученичества, когда она была вне закона и преследовалась римскими императорами, она всегда была публичной и заметной силой, управляемой епископами, которые заявляли, что ведут преемство от апостолов Иисуса Христа. Так?

Макиавелли: Это исторический факт. Да.

Сократ: Так скажи же мне, каков ответ Церкви на вопрос о власти, поддерживающей ее публичный авторитет, ее видимую власть, вне зависимости от того, велика она или мала. Не утверждает ли она, что поддерживается Божественной благодатью? Или она поддерживается иной силой – невежеством, страхом и силой оружия?

Макиавелли: Церковь и утверждает, что это Божественная благодать. И массы народа верят в это – они сами, конечно же, не могли бы до этого додуматься.

Сократ: А ты утверждаешь, что Церковь лжет, когда заявляет, что ее власть основана на Божественной благодати?

Макиавелли: Нет, нет, я не еретик. Я просто сказал, что я не знаю.

Сократ: Ты сказал, что никто не знает.

Макиавелли: Да. Так я и сказал.

Сократ: Но Церковь заявляет, что она знает. И все эти христиане заявляют, что они знают, хотя они обычно не заявляют, что могут это доказать.

Макиавелли: Да, именно так.

Сократ: То есть ты с ними не согласен. Ты говоришь, что этого никто не знает, следовательно, и они не знают, и Церковь этого не знает, хотя заявляет, что знает.

Макиавелли: Ты уже логически доказал это. Каков же твой следующий вопрос?

Сократ: Каково определение еретика?

Макиавелли: Так ты Инквизитор под прикрытием! Я знал это. Как же умны эти обманщики. И я тоже купился. Да, Сократ!

Сократ: Уверяю тебя, я не Инквизитор. И не обманщик.