Сократические сочинения

—Друзья! Предположим, у нас началась бы война, и мы хотели бы выбрать человека, под начальством которого мы всего больше надеялись бы и себя спасти от поражения, и врагов покорить: могли бы мы выбрать человека, который не в силах бороться с чревоугодием, страстью к вину, сластолюбием, сонливостью, {тяготами}?[64] Как могли бы мы думать, что он спасет нас или одолеет врагов? (2) Предположим, при конце жизни мы хотели бы поручить кому-нибудь воспитание малолетних сыновей, охрану чести дочерей-девушек, сбережение имущества: сочли бы мы заслуживающим такого доверия человека невоздержного? А рабу невоздержному поручили бы мы скотину, кладовые, надзор за работами? А в домашние слуги и закупщики провизии захотели бы мы взять такого хоть даром? (3) Но, если даже раба невоздержного мы не взяли бы к себе, то не следует ли самому-то человеку остерегаться стать таким? Корыстолюбцы, отнимая деньги у других, можно полагать, обогащают себя; но про невоздержного человека нельзя сказать, что он для других вреден, а для себя полезен: нет, он — злодей для других, но для себя еще больший злодей, если только величайшее злодеяние — губить не только свой дом, но и тело и душу. (4) В дружеской компании кому понравится человек, про которого известно, что вкусные блюда и вино он предпочитает друзьям и девок любит больше, чем товарищей? Не следует ли каждому проникнуться убеждением, что воздержание есть основа добродетели, и его прежде всего запасти в душе? (5) И действительно, кто может без него приобрести какие-нибудь полезные знания или достигнуть упражнением значительного навыка в них? Какой раб чувственных наслаждений не доведет до позорного состояния и тело и душу? Мне кажется, клянусь Герой[65], свободный человек не желает получить такого раба, а рабу таких наслаждений следует молить богов о том, чтоб ему получить хороших господ: лишь в этом случае такой человек может спастись.

(6) Такие беседы вел Сократ; но в делах он выказывал еще больше воздержания, чем на словах: он поборол в себе не только страсть к чувственным наслаждениям, но и любовь к деньгам, потому что держался мнения, что, кто берет деньги от первого встречного, тот делает его своим господином и впадает в рабство, которое не менее унизительно, чем всякое другое.

Глава 6 [Разговор Сократа с софистом Антифонтом]

(1) Нельзя обойти молчанием также разговор Сократа с софистом Антифонтом.

Однажды Антифонт[66], желая отвлечь от Сократа его собеседников, подошел к нему и в присутствии их сказал так:

(2) — Сократ! Я думал, что люди, занимающиеся философией, должны становиться счастливее от этого; а ты, мне кажется, вкушаешь плоды от нее противоположные. Живешь ты, например, так, что даже ни один раб при таком образе жизни не остался бы у своего господина: еда у тебя и питье самые скверные; гиматий ты носишь не только скверный, но один и тот же и летом и зимой; ходишь ты всегда босой и без хитона[67]. (3) Денег ты не берешь, а они доставляют радость, когда их приобретаешь, а когда владеешь ими, дают возможность жить и приличнее, и приятнее. В других областях знания учителя внушают ученикам желание подражать им: если и ты хочешь внушить своим собеседникам такую мысль, то смотри на себя как на учителя злополучия.

(4) Сократ на это ответил: