Сокровение. Книга 1. Сказания кровавой дани

– Арена покажет! – манипулирует Луиджи их уступающим разумом.

– На арену! Посмотрим! Да! – выкрикивают орки, горя желанием раскрыть правду.

– Аксакал, среди живых у тебя особый почет. Но назад дороги уже нет, если твой Амракши откажется от боя, то мы его казним, а ты лишишься статуса, и тебя мы тоже казним, – отрешник оказался смышленее, чем ожидал почетный гость.

Луиджи коварно улыбнулся и прошел вместе с мальчиком дальше. Ракши начал допрашивать наставника:

– Что они сказали?

– Они не ожидали увидеть в зале Аваддона человека.

– Поэтому они недовольно кричали?

– Да. И победа, и поражение для них будет позором. Поэтому твой противник попытается тебя убить быстро. Затем они захотят меня казнить.

– И как быть, наставник?

– Сыграем на их импульсивности, – хитро заулыбался джинн. Ракши оставалось лишь довериться.

Сумрачный закат пленил горизонт. Вдоль отвесных скал внутри стен арены возвышались остроконечные вершины. Расплавленная лава образовала естественные трибуны, где жаждущие крови зрители, не умолкая, ожидали гладиаторов. С четырех сторон, словно указатели компаса, протекали вниз лавовые ручьи. Впадая через трещины в земную кору, они вместе с развешанными повсюду факелами освещали зал Аваддона. Красная от крови площадь совсем не воняла, хотя казалось, должна была обладать характерным запахом.

Спускаясь по лестнице вдоль параллельно стекающей магмы, джинн принялся настраивать своего подопечного:

– Сынок, главное правило в бою зала Аваддона: убей или умри.

– Я понимаю, наставник. А почему эти орки так озлобленно уставились на нас? О чем они говорили?

– Это не важно, Ракши. Сейчас уже ничего не существует, только ты, противник и мой голос.

– Понял, наставник.

– А теперь о тактике боя: уклоняешься от первых трех ударов, а четвертый блокируешь. Он начинает задыхаться. Во время следующих двух ударов сокращаешь дистанцию и режешь ему ногу. Далее отскакиваешь, восстанавливаешь дыхание, уклоняешься еще от двух ударов, вновь сокращаешь дистанцию и наносишь еще рану. Продолжаешь до тех пор, пока враг не упадет от множества ранений, как в бою с ларским львом. Когда убьешь его, отрежешь руки и заберешь браслеты.

– Это обязательно?

– Да, сынок. Это традиция. Именно для этого все орки сюда и приходят – отбирать силу павших гладиаторов.

– В браслете сила?

– Твой дух – это сила. Вот что тебе нужно сейчас знать, Ракши. Ты готов?

– Готов, как никогда, наставник!

В адрес чужаков раздавался презрительный шум. Луиджи достал два коротких меча и передал мальчику. Формой они напоминали половины восьмерки. Один весь дымился мраком от содержащейся в нем силы. Другой был покрыт магической гравировкой, которая засияла в руках Ракши. Ощущение внутренней мощи предельно обострилось. Раздулись вены, мускулатура стала еще рельефнее. Ноги стали легче: казалось, если он сделает шаг, то взлетит. А руки обрели резкость, словно вместо них – сами молнии.

Отрешник объявляет о выступлении бойцов:

– Бакрыда кроднен – Огдор! – что означало «Пожиратель голов».

Зрители кровожадно возбудились, рев сотрясал стадион. Традиционным жестом заставив их утихнуть, оратор презрительно продолжил:

– Мюльна унц Арачнакан Амракши – «Мальчишка из Арачнакана Ракши».

Ракши не знал язык орков, но точно понимал, что те возмущались и бросались унизительными репликами. Он лишь холодно спросил:

– Наставник, почему Амракши?

На что так же равнодушно Луиджи ответил:

– А какая разница? А теперь обломай их всех.

Мальчик слегка улыбнулся одними глазами и ринулся в бой. Враг был огромен… Ростом два с половиной метра, жуткие сухие волокна мышц будто высечены из камня. Вся правая сторона от головы до ног в шрамах. Левый клык сломан пополам. Ни бровей, ни волос. Мощные широкие кости и лапы, в которых запросто поместился бы сам Ракши. На предплечьях сияли два браслета. Они были роскошны: элегантно сидящие на бицепсах, сплошь золотого цвета, имели джейскую гравировку, как ни странно – круги и линии.

Чрезмерно уверенный в себе Ракши уклоняется от замаха Огдора, но он оказался ложным. Опытный орк наносит истинный удар навстречу дернувшемуся мальчишке, в одно мгновение тупая часть клинка вырубает выскочку напрочь. С легкой презрительной ухмылкой Огдор медленно подходит, чтобы забрать его жизнь.

Шокированный Луиджи не может поверить в происходящее, ведь последствия будут непоправимыми, если он не вмешается. Его бархатные розовые руки на несколько секунд засветились:

– Silisia Esilesi. Silisia Esilesi, – прошептал джинн.