Сокровенное желание

— Да. А то приходится иметь дело со всякими бродягами, двигатели ремонтировать. Опасно. Умри — так и денежки тю-тю!

Я не очень понимал, что у Ивамото на уме, и мне как-то не хотелось пускать его в свою мастерскую, поэтому сказал, как отрезал:

— Знаешь, я не очень-то люблю всякие совместные фирмы!

— Брось трепаться. У тебя глаза есть? Ты что, не понимаешь, что твою лавочку просто раздавят? Разве ты сможешь платить налоги? А когда есть денежки, купишь любой станок, и почти даром! — Он даже разозлился.

Штамповка сама по себе несложна: взять металлическую пластину, разрезать, согнуть ее — и все дела, но тут нужен умелый, опытный наладчик. Не будет специалиста — вся наша работа насмарку. Сколько раз меня надували, так что я теперь ученый. А Ивамото — настоящий прохвост, за ним нужен глаз и глаз. И все же я согласился.

Оказалось, что Оомори весьма напоминал мой родной городишко. Собственно говоря, он был расположен на осушенном участке морского дна, незавидное местечко — только шесты для белья торчат да груды шлака чернеют. Насколько хватает глаз — жалкие лачуги и высоченные заводские ограды. Когда Ивамото сказал: «новое отделение фирмы», я представил себе здание со сверкающей масляной краской крышей, у ворот — грузовичок. Но как же я заблуждался! За ржавой загородкой теснились бараки. Прямо на траве стояли столы, вокруг них толпились люди — группками по четыре-пять человек.

— Ха-ха-ха! Ну у вас работа кипит! — бесцеремонно расхохотался Ивамото. — Дело-то коммерческое, а вид как у бездельников.

Появился худой, мертвенно-бледный человек в очках в серебряной оправе, это был директор. Поблескивая очками, он ответил:

— Всё как всегда, Ивамото. Сегодня нам привезли из головной фирмы станки, так что дел по горло, расставляем… — Он нервно дернул щекой.

— Господин директор, я нашел хорошего компаньона! — Ивамото больно хлопнул меня по плечу. — Пора обедать! Не поесть ли нам? Угощаю.

Вот уж дешевый дипломатический прием. Все, кто наблюдал за нами, ухмыльнулись, и только один человек продолжал угрюмо сидеть. На бритой голове топорщились чуть отросшие седые волосы, нос был с горбинкой. Сутулится. Посмотришь — с виду на начальника не похож. Он взглянул на меня и повелительно приказал: «А ну поди сюда!» Не иначе как мастер. Войдя в тень, отбрасываемую бараками, я увидел, что прямо на земле среди кислородных баллонов как попало стоят автоматические резаки, с десяток прессов с зубчатой передачей и прочие механизмы. От одного взгляда на эту картину я пришел в уныние. Вид у них был плачевный; подшипники стерлись, кривошипы разболтались.

— Да, порядком поизносились… — пробормотал я.

— Нет, могут еще послужить! — заметил мастер и любовно, словно ребенка, стал вытирать тряпкой станок.

— Конечно, послужить-то послужат, но что это будет за форма? — не смог промолчать я.

Конечно, когда разговариваешь с заказчиком, надо быть полюбезней, но ведь от состояния прессов зависел результат моей работы. Каким бы умелым работником я ни был, ничего путного на таких станках не получится. Я нахмурился.

— Если у тебя хорошие руки, то и на старом прессе сумеешь сделать деталь. Такое под силу даже новичку! — парировал мастер. Я опустил голову и промолчал. Взглянул на мастера и заметил, что два пальца у него на правой руке изувечены. Не иначе как его уволили с «S-когё» по возрасту. Я и подумал, что человек, который всю свою жизнь гробил себя на такой адской работе, не станет придираться зря.

— Эй, пойдем обедать! — пришел за нами Ивамото. Беспечный же человек! У меня же не осталось и половины того энтузиазма, который я испытывал еще утром.

Мы гурьбой вышли из заводских ворот и оказались перед собая[48] с замусоленными занавесками над входом, но миновали ее и вошли в китайский ресторанчик, отделанный под красное дерево. В этом ресторанчике был даже отдельный зальчик в японском стиле. Для такого захолустья — роскошное заведение.

— Семь порций гомоку-соба![49] — заказал Ивамото. Район был заводской, так что денежки текли в заведение рекой. Мы, словно мухи, облепили столик, покрытый стеклом. Молодежь рассуждала о компартии, об Америке, потом разговор зашел о прибылях. Когда миски опустели, воцарилась тишина. Только мастер все совал себе в рот с толстыми губами комочки соба. «Каким бы голодным я ни был, но есть с такой жадностью…» — с отвращением подумал я про себя. Директор завода, сразу видно — человек опытный, положил себе на тарелку палочками бамбуковых ростков и цзрек:

— Америка — страна высокой механизации и эффективного производства! — Как-то боком засунул ростки в щель своего большого рта, потом вдруг нахмурился и, поразмыслив, посыпал еду перцем. — Вот, к примеру, если неправильно составлена смета или поставка продукции задерживается, назначается штраф — два процента ежедневно.

— Так, так… — поддакнул Ивамото.

— Задержали поставки на полмесяца — нечем будет платить рабочим. А для рабочих это смерти подобно.

— Ну, нам-то волноваться нечего. Мы на сдельщине! — бросил Ивамото.

— Конечно. Вы же чужаки — вот вам и все равно. А для нас это — просто вопрос жизни и смерти!