Сокровища Анны Моредо

– Дверь была приоткрыта, – всхлипывая, рассказывала пышная сорокалетняя женщина с заплаканными глазами, – я и подумала, что в номере пусто. Но, когда зашла, сразу все увидела. Бедняжка на кровати. А он у ее ног. И кровь… Везде кровь…

Выстрелов никто не слышал, номер был самым дальним в крыле, а рядом шумела автострада. Даже две.

Линарес выслушал хозяина мотеля, который одновременно являлся и консьержем, сдающим номера.

– Записались они как супруги, но… пф! – с намеком высказался неопрятный толстяк с прищуренными глазами. – Мне наметанным взглядом видно. Думаю, проститутка. Но из новеньких, старых я знаю наперечет. Может из Осуны. А парень скорей всего местный женатик. А то чего бы ради он повез шлюху в мотель?

Линарес вздохнул, приводя мысли в порядок. Убийство проститутки и ее клиента – что может быть хуже для репутации города? Только отсутствие в нем проституток вообще. Санта-Монику, конечно, нельзя было назвать столицей разврата, но и святой она тоже не была. Раз уж на этот вид досуга существовал спрос, его следовало удовлетворять – без этой туристической ниши городу было бы еще труднее.

Хозяин проводил комиссара к номеру, в котором совершилось убийство.

Эстебан Линарес толкнул дверь и, не переступая порога, заглянул внутрь. Затем осторожно прошел в номер, внимательно глядя, куда ставить ноги. Крови действительно было много.

На первый взгляд события развивались так. По какой-то причине мужчина застрелил девушку, после чего покончил с собой. В руках у лежащего на полу убитого был обрез двустволки, и оба его курка были спущены. Несчастная получила выстрел в лицо. Себе же мужчина выстрелил в подбородок. Зарядом крупной картечи – от затылка и макушки его головы почти ничего не осталось.

И еще. Одного взгляда комиссару было достаточно, чтобы понять – в некоторых своих выводах хозяин мотеля был прав абсолютно. Погибшая действительно была не из местных. В отличие от своего «кавалера». Так уж вышло, что Линарес знал обоих лично.

Полицейский вышел на воздух и набрал телефонный номер.

– Эмилио, – произнес он, как только трубку подняли. – Я из «Перекрестка». Тебе сильно не понравится то, что я скажу. Это Агнешка Петржак и Хосе Родригес. Выглядит, как убийство и самоубийство.

Ортега, как и следовало ожидать, пришел в изумление:

– Какой кошмар, Эстебан! Не может быть! Кто бы мог подумать, что эта интрижка так скверно закончится? Хосе… Ревнивый идиот!

– Не уверен, что это ревность, – заметил комиссар.

– А что же еще?

– Пока не знаю, – ответил Линарес честно.

В ожидании криминалистов, бригада которых выехала из Севильи, комиссар еще раз осмотрел место преступления, фиксируя в памяти детали и пытаясь на их основании выстроить цепочку размышлений.

Выстрелы были произведены из обреза охотничьего ружья – с такими местные частенько охотились на уток. Позвонив в участок, комиссар попросил Бунимару проверить, не зарегистрировано ли оно на Родригеса. Еще минут десять ушло на осмотр его машины, которую нашли на стоянке «Перекрестка». Большего, не трогая тела, сделать было трудно.

Но как раз подъехали столичные криминалисты. Предоставив им возможность без помех работать, комиссар погрузился в раздумья.

Спустя несколько минут он снова набрал мэра:

– Вот что не дает мне покоя, Эмилио. Родригес не женат. Зачем ему покидать город ради адюльтера? Зачем они поехали в мотель?

– Зачем все туда ездят? – Ортега сомнений не разделил. – Где только этим не занимаются, сам знаешь. В прошлом году мы снимали застрявшую пару с фонтана! Помнишь?

– Мотель – не фонтан, – упорствовал Линарес. – Ты б его видел, романтики он не прибавляет совсем.

– Хосе – сосед Фернандес, – вспомнил Эмилио. – Она жаловалась, что своими стонами они пугают ее детей. Может, Исабель их туда и погнала? Я спрошу. А может они ехали к морю – на радостях, что получат свою долю.

– С оружием?

– Ну, или Хосе собрался в горы на уток.

– Сезон закончился в июне.

– Эстебан, я тебя умоляю… – Ты же знаешь, сколько у нас ловится браконьеров! – рассмеялся Ортега. – А сколько не ловится… Думаю, дурочка заявила ему что-нибудь в духе «в последний раз развлечемся, а потом прощай!». Хосе обидчивый, психанул. А потом и с собой покончил, когда понял, что натворил.

– Нет, – не согласился Линарес, поразмыслив секунду. – Я осмотрел машину и номер. Никаких вещей. Что, она собиралась лазать по камышам в мини-юбке и туфлях на шпильке? Или собралась к морю без купальника и хотя бы пары кофточек? Да и обстановка в номере – совсем не романтическая. Ни бутылки шампанского, ни вина, ничего. У Агнешки, правда, сумочка презервативами набита, но так, думаю, у нее всегда.

Закрыв глаза, комиссар потер лоб.

– Я думаю, – проговорил он, – у них там была встреча с кем-то еще. С кем-то опасным. На которую они взяли оружие.

Полицейский оставил в покое лоб и принялся за виски.

– Или…

– Или что?

– Или оружие принесли вообще не они. А убийца. Который сначала снес голову Хосе, а потом разрядил второй ствол в лицо Агнешке.

– Ну, это вообще… – Ортеге такая версия показалась надуманной. – Кому это надо?