Сокровища древнего кургана

Совсем отвык писать. Почерк — будто палкой по песку. До самого обеда потел, однако написал. Может быть, не так уж складно, но зато выложил все, что заботило. Я рассказал, как раскапывал Желтый курганчик, о том, сколько уже повыбросил земли: ямища — по самые плечи, но что на этом дело у меня застопорилось. Не потому, что я из сил выбился, чепуха! А потому, что не успею докопать — очень уж быстро работают строители, канал вот-вот подойдет к курганчику.

Я просил Антона Юльевича как можно быстрее приехать к нам в Ключи.

«Тут мы вдвоем что-нибудь обязательно сообразим. Может создадим археологическую партию. Я сам подберу подходящих ребят. У нас немало таких. Например, Эвка Юхтанова или Детеныш, то есть Юрка Снопков, Колька Денисов и другие…»

Я заклеил конверт и отнес письмо на почту. Возвращаясь, я увидел Ракурса — Аркадия Львовича. Он вышел из сельсовета и направился в сторону Дальнего конца. Опять, наверное, двинул «сверять и уточнять» списки погибших на войне сельчан.

Странный человек. Они, эти списки, давным-давно составлены и хранятся в сельском Совете. А Аркадию Львовичу все в них что-то выискивает, проверяет, а потом сидит над ними в сельсовете, не нравится, почти каждый день ходит по домам, чего-то шевелит губами и водит под каждой фамилией своим коротким пухлым пальцем. Водит, водит и вдруг хмыкает радостно, достанет из портфеля какие-то бумажки и начнет быстро черкать в них авторучкой.

Однажды Иван Саввич спросил его: «Что вас заботит, Аркадий Львович?» Тот ответил, медленно поправив на носу очки: «Боюсь я, дорогой Иван Саввич, допустить несправедливость: вдруг на бронзовую плиту памятника случайно попадет фамилия кого-нибудь недостойного такого почета. Это было бы жестоким ударом для честных людей».

Иван Саввич нахмурился: «Ну-ну, давайте». И вышел из кабинета.

Глядя на неторопливо удаляющегося Аркадия Львовича с толстым коричневым портфелем в руке, я вспомнил, что так ни разу и не вывел свою «поисковую группу» — Буланку — на сбор экспонатов для музея.

Глядь, а Буланка — вот она! Бежит с полной кошелкой из магазина.

— Здорово! — засмеялся я. — Только подумал о тебе, а ты тут как тут.

Буланка удивленно-радостно уставилась на меня.

— Обо мне?! А что подумал?

Я хотел было по привычке отпустить шутку насчет ее серо-желтой челки или буратинского носа, да вовремя спохватился.

— Я думал, что ты со своим ШПО на прополке.

Буланка вздохнула:

— Нет, дома. Из-за дедушки. Все болеет он, а оставить не на кого. Там сейчас так… — она не договорила, но я понял, что она хотела сказать, и добавил про себя: «Романти-и-ично!» — Ну и что ты обо мне думал?

— Как — что? Ты знаешь, что ты в моей поисковой группе?

Буланка смущенно улыбнулась:

— Знаю… Только я думала, что ты против меня… Я почему-то…

— Вот ерунда! — перебил я ее. — Настоящая ерунда. Наоборот, я рад. Ты вот что: забегай ко мне, когда будет время, начнем помаленьку обход.

Буланка пришла в восторг.

— Ой, Костя, обязательно! Завтра же прибегу. После обеда, ладно?.. Это так романтично узнавать чужую жизнь!..

Глава восемнадцатая Чуда не совершилось

Колхозная контора перебралась в новое здание — каменное белое, с четырьмя высокими колоннами у парадного входа. Это было дней пять назад, а сегодня в старой конторе уже орудуют несколько плотников, Микрофоныч и почти все ребята. Не видно только Игоря, Рагозина и Клюни. Мы ломаем перегородки прежних маленьких и темных кабинетов, ставим новые, чтобы в будущем музее были просторные и светлые залы.

У Микрофоныча в одной руке топор, в другой — план музея. Он с удовольствием рассказывает каждому:

— Наверху у нас будет два экспозиционных зада: правый — боевой славы наших сельчан, левый — трудовой. А внизу мы устроим краеведческий отдел и лекционный зал. Зачем? Как это зачем? Тут будет очень удобно читать лекции на исторические темы, проводить беседы, а когда нужно, то и уроки истории. А в наглядных пособиях, я думаю, здесь не будет недостатка.

Здорово: и весело, и работа ладится. Одни подтаскивают доски, другие строгают и пилят, третьи помогают плотникам. А те только командуют нами да постукивают молотками. Ни усталости, ни скуки, одно удовольствие. С утра и до ночи работал бы вот так, безо всякого отдыха.

Неожиданно мое сердце заныло — это я вспомнил про свой курган. Радость приугасла. Время идет, а я так ничего и не делаю. Жду письма от археолога Антона Юльевича, а его все нет и нет.

— Эй, Брыська, — закричал Детеныш. Он тащил на плече толстую длинную доску. — Ты чего, устал? Или все дела переделал?

Я не ответил, подумав: вот если бы так дружно да всей этой компанией навалиться на Желтый курган! Уже, поди, давным-давно раскопали бы его и мне сейчас не нужно было бы переживать и ломать голову, придумывая, что делать. Ладно, Антон Юльевич приедет. А если нет? Тогда все пропало! Придут строители, сроют машинами Желтый курганчик, как обыкновенный холмик, и развеют его в пух и прах.