Сокровища древнего кургана

Вот и все. Нет у нас ничего примечательного. Разве что ремонтные мастерские из красного кирпича под железной крышей. Здание, как говорится, современное и смотрится вроде бы ничего, но стоит на окраине и села не украшает. В общем, наши Ключи не для туристов. А вот некоторым, вроде Эвки Юхтановой (она сидит через парту от меня), Ключи кажутся просто необыкновенными. Эвка говорит о них прямо-таки взахлеб и терпеть не может, когда кто-нибудь их критикует.

Если послушать ее, то выходит, что у нас тут живут самые певучие жаворонки, что полынок, который растет в степи вокруг села, пахнет совсем по-особому, так, что «голова кружится от счастья», а небо над нами самое высокое и самое синее в мире. И ей, Эвке, от этого, видите ли, «жить ужас как просторно и радостно, и дышать легко». Дурочка восторженная.

«Жаворонки, полынок!..» Ишь, невидаль какая! В соседних селах уже давно понастроили разных красивых Дворцов культуры, двух-, а то и трехэтажных магазинов, есть даже спортивные школы. А тут… Года два назад начали было строить сразу три кирпичных здания — колхозную контору, универмаг и детский сад. Весной начали, осенью бросили. Универмаг едва дотянули до второго этажа, а контору и детсад до половины. Так и стоят до сего дня эти три серо-белые коробки.

Особенно тоскливым показалось наше село, когда я побывал в пионерском лагере в Горном Алтае.

Вот где красотища! Какие там леса, какие озера и реки, какие горы! Посмотрел я на все это и окончательно решил — убегу из Ключей. Пусть дед Ишутин и Эвка Юхтанова сидят тут, любуются своим дурацким полынком и ждут большую воду.

Глава третья «Наше вам с кисточкой…»

Я уже говорил, что Ключи не очень-то подходящее место для туристов и прочих гостей. Вряд ли кому придет охота жариться на нашем солнце, глотать пыль да любоваться сусликами в степи. Оказалось, зря думал, нашлись такие желающие: двоюродный брат Кольки Денисова. Приехал к нам из Барнаула на целое лето. Просто умора! Нашел курорт, нечего сказать.

Зовут его Игорем, на год постарше меня, восьмой класс закончил. Он длинный и тощий, волосы воротник закрывают. Одет в яркую ковбойку и вышарканные добела джинсы, с целым десятком разных карманов и карманчиков.

Толян Рагозин, как увидал эти обшарпанные джинсы, ахнул:

— Вот это — сила! Счас самая что ни есть мода!

Он так глядел на штаны городского гостя, что казалось вот-вот скажет: «Дай поносить, а?»

На другой день, как Игорь приехал, Колька повел его показывать село и, конечно же, мастерские. Во-первых, они, эти мастерские, я уже говорил, главная наша достопримечательность, во-вторых, там работает Колысин отец, а значит, Игорев дядя. Когда Колька с братаном возвращались домой, мы как раз соревновались: кто первым попадет футбольным мячом в гвоздь. Этот гвоздь, большой и ржавый, торчал из уличной стены Детенышевой сараюшки.

Забаву придумал Пашка и привязался к Детенышу: слабо да слабо дать мячик. Детеныш выкручивался, отмахивался, отнекивался, однако в конце концов сдался, отчаянно заявив:

— Ладно, только чур: кто продырявит, тот и чинит.

Мяч был новый, его купили Детенышу совсем недавно на день рождения, и Юрка очень боялся, что кто-нибудь в самом деле ухитрится попасть в гвоздь. Сам же старался бить так, чтобы мяч ударял как можно дальше.

Игра входила в самый разгар, когда подошли Колька и Игорь. Они остановились поглядеть, чего это мы так остервенело лупим мячом в стену, а когда поняли, Игорь хохотнул:

— Занятно.

А Колька осуждающе поморщился:

— Зачем?

Детеныш сразу ухватился за Колькино сочувствие:

— Вот и я говорю: зачем мяч портить?

А Пашка все одно: давай да давай, точность, мол, испробуем…

Колька в нашем классе считался самым мудрым и серьезным. Во-первых, учится лучше всех, во-вторых, не задается и никому не лезет в глаза, в-третьих, он единственный из нас, кто твердо знает, кем хочет стать — художником. У Кольки — талант. Рисует — залюбуешься. В свободное время он постоянно бродит по селу со своим альбомом, ищет: чего бы еще срисовать. Ну и, в-четвертых: все, что не относится к рисованию, Колька считает делом десятым, в том числе все игры, кроме шахмат.

Поэтому он и сейчас хмуро произнес:

— Бросьте дурака валять, ребята. Да и мяч совсем новый. Жалко ведь.

Однако Игорь живо воспротивился:

— Тебе-то чего? Пусть лупят. Все равно не попадут. Здесь, как я вижу, нет ни Пеле, ни Гаринчи.

Я не понял:

— Кого нет?

Игорь перевел на меня глаза, произнес с чуть приметной издевкой:

— Мировых футбольных звезд, понял? Эх ты, темнота.

Пашка как раз готовился ударить по мячу, но попридержал ногу.

— Темнота, верста, глиста… — И добавил с вызовом: — Если ты такой меткач — покажи. Мы посмотрим. Поучимся.

Я почему-то был уверен, что Игорь не решится, отшутится и уйдет, но он пренебрежительно пожал плечами, спокойно шагнул к мячу, покатал его ногой и без всякой подготовки, будто шутя, ударил по нему. Мяч резко торкнулся в стену и тут же оглушительно хлопнул — угодил прямо в гвоздь.