Сокровища горы Монастырь

– Возможно, это и правда, – признал Вениамин Тихонович, пожав плечами, и продолжил, волнуясь и горячась: – Но это не вся правда… Я – хороший учитель! Это сегодня скорее приговор или диагноз, чем комплимент. Но бог с ними, с амбициями. Я – последняя надежда моих учеников.

Как когда-то Янош Корчак. Его ведь в свое время нацисты тоже посчитали чудаком. Мог спокойно скрыться. Предлагали дураку! А он не захотел, отказался и… шагнул в газовую камеру вместе со своими учениками. Не оставил, не предал их. И я не хочу предавать своих учеников – сбежать из школы и торговать на рынке. Хотя какой из меня торгаш?

Я посмотрел на педагога несколько ошарашенно и снова ничего не сказал. Но еще долго его слова звучали в моих ушах и в моем сердце. Помолчав, я встал, с чувством пожал ему руку и направился к машине. Я буду остаток дня и всю ночь мотаться по лесу, но найду Чернова.

Виктория

Все шло по отработанной схеме. Я добрался до своего укромного местечка, переоделся в камуфляж, прицепил бороду, усы, пересел в зеленый «москвич» и принялся методично прочесывать очередной квадрат.

До потемок я упрямо колесил по лесу, время от времени взбираясь на деревья для осмотра местности и совершая дальние марш-броски. Тело гудело от усталости, но необычайный душевный подъем и решимость найти Чернова придавали силы.

Я был готов продолжать поиск до утра и дальше, но это не понадобилось. В очередной раз взобравшись на очередную разлапистую сосну, я разглядел в бинокль дымок от костра. Костер мог развести кто угодно: турист, рыбак, охотник, влюбленная парочка вроде нас с Галочкой.

Но интуиция подсказывала мне, что я вышел-таки на Чернова и охраняющих его братков. Не позволяя себе обрадоваться раньше времени, чтобы не сгладить удачу, я спустился вниз и направился в сторону далекого костра.

Минут через пятнадцать я остановился, замер и… услышал собачий лай. Скорректировав маршрут, я стал продираться сквозь чащу на этот непрекращающийся лай и со временем выбрался к большой поляне.

В дальнем ее конце горел костер, рядом виднелась оранжевая палатка, два мужика, две огромные, вроде черные собаки, слышался яростный лай и мат пытающихся унять собак братков.

– Ну, вот и все! – сказал я себе. – Вопрос решен. Виктория! Я сделал это! Дальше – милиция.

Трупы на поляне

В лагерь я возвратился около восьми часов утра. Там меня уже весьма нетерпеливо поджидал Гриша.

– Чё за дела, дядь Валер? Где тебя, блин, черти носят? – сердито напустился он меня, не дав мне и рта открыть. – Обыскался! И у тети Гали тебя нет, и у дяди Егора тебя нет, и у дяди Саши, и у дяди Леши. Ни у кого, блин, нет. Как сквозь землю провалился!

Ну, напор – мертвого из могилы поднимет. Может, он и вправду когда-нибудь спасет Россию?

– Молодой, исправлюсь! – хмыкнул я, прикрыв глаза, мечтательно ухмыльнувшись и посмотрев в небо. – Шерше ля фам! Не проболтайся Галочке! А в чем, собственно, дело?

– В чем, в чем! Нужно срочно освобождать, блин, Женьку – вот в чем! – возмутился моей непонятливости Гриша. – Я узнал, где его бандюки прячут. Почти…

«Так вот вчера на кого собаки лаяли, – мелькнуло у меня в голове. – Ну, орел! Утер-таки мне нос. На полчаса, на час, но все же опередил меня. Эх, не вовремя братишки ко мне в гости пожаловали. Да ладно – серебро тоже не плохо».

Однако слово «освобождать» мне не понравилось. Боевые действия не входили в мои планы.

– Понятно! – глубокомысленно изрек я вслух. – Анатолия едва не отправили на тот свет, а тезке сожгли киоск с товарами. И только у меня с вами все в порядке. И ты, блин, полагаешь, что эту несправедливость нужно срочно исправить. Самое время. Для симметрии! И чтобы остальным не было обидно.

Благодарю покорно! Лично я настаиваю на подключении милиции. Им как-никак за это деньги платят.

О том, что я тоже вышел на Чернова и успел позвонить в милицию, я даже и не заикнулся – побоялся омрачить Гришино торжество. Юноша покраснел, но не дрогнул.

– Ты меня, дядь Валер, не так понял, – возразил он. – Я сказал, что почти выяснил, где Женю прячут бандюки. Поближе подойти побоялся – там две черные собаки бегали. Здоровенные, жуть! И дядя Толя на своей «Ниве»…

«И полуживой хромой Храмцов обошел меня. У меня бронза. Бывало и лучше», – ухмыльнулся я про себя.

– И стемнело уже… И потом, блин, я дал папе слово не рисковать. Короче, самого Женю я не видел, – закончил Гриша, посмотрев на отца. Тот, несколько вымученно улыбаясь, наблюдал за нашим препирательством.

– Нужно, блин, самим во всем разобраться, – снова принялся убеждать меня Гриша. – А вдруг они там просто на природе отдыхают и никакого Жени у них нет. Раз, блин, облажались уже. Еще раз облажаемся – и все над нами смеяться будут. Мы, блин, только посмотрим. Если Жени у них нет – вернемся сюда. Если Женя у них – сразу к участковому или в Щебетовское к начальнику милиции. Только глазом моргни – я мигом!