Сокровища Кенигсберга

– Разумеется, – быстро ответил майор, – но я еще не завершил свою мысль. – Второй эпизод сегодняшнего дня не менее значителен. Где был взят под наблюдение «Толмач»? Правильно, в аптеке. Лекарств он в ней набрал весьма приличное количество, но сам он, судя по его прекрасной физической форме и отменной мобильности, явно не болен. Остается предположить только одно: болен какой-то близкий ему человек, скорее всего там, где он и проживает. Хозяин или хозяйка.

– А вот это очень не слабая идея, – поднял палец Владимир Степанович, как бы призывая всех к тишине. – Ведь тут что получается. Он целый месяц не кажет никуда носа, сидит где-то, как таракан под печкой, и вдруг выныривает – и где, в трехстах метрах от того места, где мы с вами сейчас находимся. Яснее ясного, что его погнала на свет божий железная необходимость, не иначе. Можно даже предположить, что там, где он прячется, живет только один хозяин. Ну, в крайнем случае, еще маленький ребенок или подросток, которому не поручишь закупку лекарств в аптеке. Поэтому завтра же необходимо поднять все вызовы участковых врачей в предыдущие сутки, при этом, конечно, надо ориентироваться на фамилии врачей, оттиснутые на рецептах. Насколько я помню, рецепты ведь имеют вполне определенный срок хранения.

– Совершенно верно, – подтвердил кто-то из местных оперативников, – но почему же только за сегодняшние сутки?

– Вот и прекрасненько, что их не выкидывают, – кивнул головой подполковник, – а почему за последние сутки, да потому, что за лекарствами для заболевших друзей нормальные люди идут в тот же день, как их выписывает врач. Значит так. Группа Хромова отрабатывает гостиницу, а группа Стрекалова берет на себя аптеку и прочую медицину. Изымаем рецепты, опрашиваем участковых врачей, выясняем адреса больных и вслед за этим ураганом прочищаем все выявленные адреса. Будем действовать под видом участковых, проверяющих паспортный режим. Ведь наш «неуловимый» Сорокин нигде на временное проживание не зарегистрировался, ни в одном паспортном столе, ни в одном районном отделении.

Утром следующего дня без пятнадцати девять к дежурному администратору гостиницы «Калининград» подошли двое. Предъявив ей солидные, с золотыми тиснениями удостоверения, они уединились с ней в комнате отдыха сменного персонала и, порекомендовав со всей серьезностью отнестись к их вопросам, попросили ее припомнить, в каком номере проживает высокая эффектная блондинка, отсутствовавшая вчера днем в своем номере и явившаяся только где-то в половине второго.

– Даже и не знаю, как Вам помочь, – ответила им после некоторого размышления Елена В—а, – гостиница у нас большая, наплыв народа, особенно сейчас, в летний сезон, весьма велик. Да и блондинок здесь живет немало как крашеных, так и натуральных, – добавила она после минутного молчания. Мужчины переглянулись.

– Как же нам быть? – спросил один из них.

– Могу предложить в качестве варианта только вон те два кресла, – указала в угол холла дежурная, – ибо ходить по номерам и поднимать постояльцев с постелей, боюсь, нам не позволят.

Перспектива была невеселая, но делать было нечего. Правда, поступили они несколько иначе. Прекрасно запомнивший облик сопровождавшей «Толмача» женщины оперативник уселся на одно из указанных кресел, откуда ему открывался прекрасный вид на лифты и лестницу, а Илья Федорович устроился за стойкой отдела размещений и принялся изучать имена постояльцев, проживавших вчера в гостинице.

– Сколько народа уже выехало за время вашей смены? – спросил он через несколько минут.

– Одну минутку, – отозвалась дежурная, – сейчас подниму свои записи.

Она открыла лежащий справа от нее блокнот и пролистала его истрепанные от частого употребления листочки.

– Так, – начала она, – двое командировочных из Казахстана, православный батюшка из Вологды, три манекенщицы из Дома Зайцева...

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался майор.

– Но это явное не то, – охладила его пыл дежурная, – те у себя в пятьсот первом дрыхли аж до трех после вчерашнего банкета. Ваша пассия, скорее всего, не из их числа. Потом пара из Литвы. Жена его и точно блондинка, но телеса-а-а, – что тебе корова-рекордистка. Вот, собственно, и все, – закончила она, захлопывая свой блокнот.

Потянулись долгие часы ожидания. Несколько раз Хромов, уже успевший переписать всех постояльцев, разминаясь, прохаживался по просторному холлу, моментально поворачиваясь лицом к своему напарнику, как только рядом с ним появлялась какая-нибудь представительница слабого пола, но тот только морщился и отрицательно качал головой. Наконец, когда солидные напольные часы уже минут десять как пробили одиннадцать, он увидел, что из лифта вышла светловолосая стройная женщина в скромном джинсовом костюме, и он скорее по привычке, нежели действительно надеясь на успех, бросил взгляд на напарника и замер. Тот был уже на ногах, и взгляд его горел.