Сокровища Хана Кучума

Впоследствии, когда вода в Чане убыла, и остров стал полуостровом, там поселились не то поселенцы, не то староверы и занялись ловлей и заготовкой рыбы, которую потом продавали. Потом образовалась рыбацкая артель, и назвали это место Новая Заимка. Но, видимо, действительно место было проклятым, что и эти люди не прижились там и разъехались кто— куда в поисках лучшей доли, и теперь на месте этой деревни всё давно уже заросло диким бурьяном. Теперь уже и старожилы, жившие когда-то там, не помнят и не знают той истории и лишь только железный кованый крест, который оказался крепче людской памяти, благодаря Евлампию, поведал нам об этом.

ЗОЛОТАЯ РЫБКА И ТРИ ДРУГА

Жили-были три друга. Вова, Коля и Ваня. Вместе играли, вместе учились в школе. Но вот пришли новые времена – тайфуном прошла по стране Перестройка. Изменилась страна, изменились люди, и появилось новое племя— «новые русские». Русскими они были теми же, что и остальные, просто «новые» успели приспособиться к веяниям нового времени, и их кумиром были деньги.

Изменились и друзья: один из них, стал «новым русским» и его уже звали Вованом. Другой – подался в рэкетиры и его кличка была Колян, а третий, которого звали Ваней, остался тем, кем и был, и его вскоре забрали в Армию. Когда Вована и Коляна спрашивали, почему их третий друг ничего не добился в этой жизни, они флегматично отвечали:

– А что с него взять: Иваны всегда были в дураках.

Когда Иван вернулся из Армии, друзья встретились вновь и его возвращение живым и здоровым из горячих точек решили отметить пикником на одном из островов на озере Чаны. Уплыв на понравившийся им остров, они устроили себе активный отдых.

– Если я зашибу бешеные «бабки», куплю себе самый навороченный «Мерседес»! – самодовольно мечтал один из них, Вован. – Пусть все видят и завидуют, какой я богатый и умелый!

– А я, – подхватил второй, которого звали Коляном, – если разбогатею, куплю себе виллу на берегу моря за границей и буду кайфовать до конца дней своих на золотых песках, сладко пить да есть и ни о чём не думать!

Третий, по имени Иван, слушая эти речи, усмехался в душе. Был он не согласен с мнением своих подельников, но все они выросли вместе, вместе учились и дружили, и ему не хотелось попусту спорить со своими собеседниками, хотя он и видел, как изменились друзья после Перестройки.

– А ты чтобы хотел, имея большие баксы? – вдруг спросил Ивана Вован, вальяжно развалившись за столиком.

– А я хотел бы, чтобы все жили хорошо, и чтобы никто не завидовал моим доходам, а также и доходам тех, кто деньги зарабатывает честно своим трудом, – честно ответил третий.

– Большие деньги честно не достаются! – назидательно заметил Вован и они с Коляном дружно заржали над Иваном. – Они замешаны все либо на крови, либо на воровстве.

– Деньги можно делать и честным путём, только для этого надо иметь чистые руки, – не согласился с ними Иван.

– А у нас они чистые, – снова закатились в хохоте Вован с Коляном, – мы ведь сюда прямо из сауны приехали!

– Ну, тогда, конечно, будете богатыми! – поддержал их Иван, чтобы прекратить бесполезный спор.

И друзья подняли рюмки за исполнение своих желаний.

Однажды вечером, когда они сидели у костра, к ним подошёл седобородый старик. Это был старик Любомир. Он был умом, честью и совестью всех времён и народов. Он много знал, много умел и, благодаря своим знаниям, обладал волшебной силой.

Находясь в это время на земле русской, он с интересом приглядывался к происходившим изменениям в жизни этой страны. Невольно слыша разговор трёх молодых людей, Любомир усмехнулся и, соглашаясь с мнением третьего их них, решил выполнить их желания, чтобы в этой правоте убедились сотрапезники Ивана.

– Что тебе надо, старикашка? – высокомерно спросил его изрядно подпивший «новый русский» Вован.

– Может дать ему в глаз? – предложил не менее пьяный рэкетир Колян и сжал кулак, который размером больше походил на кочан капусты.

– Перестаньте, друзья! – остановил их воинственный пыл Иван и обратился к старику, – Проходите, дедушка, – и уступил ему лучшее место у костра.

– Спасибо, сынок! – поблагодарил его дед Любомир /а это был он/ и присел к костру.