Сокровища Королевского замка

Обе девочки, уже давно входившие в подпольные отряды харцеров, решили проникнуть во «взрослую» организацию, куда принимали лишь с шестнадцати лет. Поэтому они и старались набавить себе года два-три.

Возможно, эта хитрость и удалась бы, если б Станислав случайно не оказался в условленном месте их встречи с ребятами. К великому сожалению, обман обнаружился, и Гале пришлось снова заплести косички, а Кшися смыла с лица помаду и, спрятав в угол танкетки на высоком каблуке, вернулась к привычным сандалиям. Извлеченный из чемодана медвежонок опять обрел почетное место в изголовье ее кровати, но сама Кшися отныне ни разу не заговорила со Станиславом первой. И всякий раз подчеркивала свою независимость и самостоятельность, давая понять, что не забыла обиду.

Разумеется, Станислав по-прежнему полностью доверял сестре, но знал, что от нее всегда можно ожидать какой-нибудь проделки. А главное, у нее в гостях мог быть и кто-то посторонний.

Поэтому он с тревогой повторил:

– Кшиська, выходи! Не то зажгу свет, а окно не занавешено!

Дверь на кухню скрипнула и отворилась. Станислав с напряжением вглядывался. Все вокруг непроницаемой завесой окутал мрак.

– Зажигай!.. Сегодня на нашей стороне улицы света нет, – послышался насмешливый голос.

Станислав облегченно вздохнул.

– Подслушивала? – спросил он сурово.

– Нет. Сначала спала. А потом меня разбудил выстрел.

– Ты слышала наш разговор?

– Не бойся, не проболтаюсь. Слово чести харцера.

– Я тебе верю! И всегда верил. Вот только взрослую из себя строить ни к чему, – продолжал Станислав, словно бы еще сердясь, а на самом деле успокоенный тем, что его опасения не оправдались.

– А разве мы не взрослые?.. – шепнула Кристина, но так тихо, что он мог и ослышаться.

Опустив шторы из черной бумаги, она проверила, нет ли где щели. Фыркнула карбидная лампа. Яркий свет и особый запах заполнили комнату. Согласно приказу оккупационных властей, электрический свет включали через день – раз на четной стороне улицы, раз на нечетной.

Кристина быстро разожгла огонь в печке на кухне и поставила картошку в мундире на ужин. В печке весело потрескивал огонь, в горшке забулькала вода, Кшися уселась напротив брата, расположившегося со своими бумагами тут же, за кухонным столом, поближе к свету.

Стась поднял голову. Встретил испытующий взгляд сестры. Она спросила:

– Значит, ты хочешь сфотографировать Замок? Но как ты туда попадешь? Туда же нельзя ходить, а тем более фотографировать.

Спорить с ней было бессмысленно. Поэтому Станислав сказал только:

– Ты же дала обещание не болтать!

В ответ Кшися с серьезной миной кивнула головой, подтверждая этим свое обещание. Но неожиданно спросила его совсем по-детски:

– Ты будешь снимать специальным аппаратом? Совсем маленьким, почти невидимым, да? Его сбросили с парашюта? Мне рассказывали, что бывают аппараты величиной с пуговичку, зажигалку…

– Я не курю и у меня нет зажигалки!

– Значит, у тебя нет никакого специального аппарата?.. – протянула она разочарованно. – И ты пойдешь фотографировать с обыкновенным аппаратом? С таким, каким снимал нас на экскурсии?

– Нет. Я должен сделать снимки очень точно! – возразил он.

Кристина даже рот открыла от удивления. Сейчас ее никак нельзя было принять за взрослую.

– Что-о-о? Ты возьмешь папину старую деревянную камеру? Такую огромную? С этим тяжеленным штативом? С огромными кассетами для негативов? Каждый негатив как моя большая тетрадь?

– Снимки должны быть очень точными. А эта камера никогда еще не подводила.

– Если тебя увидят с этим хозяйством, тебе не убежать! Впрочем, один ты и так все не унесешь.

В голосе ее теперь была серьезность зрелого человека. Тонкие черты бледного личика выражали совсем недетскую озабоченность. Большие голубые глаза внимательно глядели на брата.

– Как-нибудь справлюсь! – уверенно заявил он.

На совещании речь шла о большой камере. Потом, поддавшись уговорам Петра, он решил делать снимки маленькой, удобной лейкой. Но сейчас утвердился в желании пойти на большой риск, но получить совершенные снимки.

– Сташек! – шепнула Кристина. К этому имени она прибегала лишь в тех случаях, когда ей очень хотелось чего-либо добиться. Так обращался к нему отец. Имя это осталось как заклинание, известное только им обоим. – Сташек! Я тебя очень прошу! Разреши нам! Мы с Галей будем следить, когда жандармы из-под «Бляхи» отправятся на учения! Тут же сообщим тебе!

Нет! – ответил он, хотя до сих пор исполнял каждую просьбу сестры, поддержанную этим «Сташек». – Нет! Это слишком опасно. Я один справлюсь. И добавил: – Не вздумай посвящать Галю!

Кристина насмешливо свистнула.

А Станислав неожиданно для себя почувствовал, что краснеет. Точно так же, как и во время сбора там, в чужой квартире, когда ему пришлось разоблачить девочек, сказав, сколько им лет на самом деле. Когда Галя уже на выходе, обращаясь к нему, сказала своим глубоким, мелодичным голосом: «Я знаю, вы нам… желали добра».

Сейчас он снова повторил:

– Не встревайте вы с Галей в это дело. Это действительно очень опасно.

Глава IV