Сокровища Массандры

- Прошу вас, что закажете? - она указала на самый опрятный столик. Заведение пустовало, но по некоторым признакам под столами Макс понял, что гуляли здесь ночью до полной выработки энерджайзеров.

- Позавтракать. Что у вас есть? - решительно заявил от лица обоих Макс.

- Соляночка, салат "Московский" с курятиной, яичница с ветчиной, минералка и пирожки с повидлом, - с ноткой подозрительности объявила она.

- Несите, - успокоил её насчёт навара с бухого пассажира Макс и без паузы определился: - Две солянки с яичницей. Ещё один салат на вынос упакуйте, туда мясного побольше. Сюда бутылочку креплёного красного и пару бокалов.

- Минуточку, - хитро улыбнулась официантка и проплыла внутрь.

Володя, пригревшись на стуле, стал клевать носом. Адская смесь сделала злое дело. Максу даже пришлось его оклемать лёгким толчком в бок, когда подали заказ. Бородатый медлительно затыкал вилкой, Макс же, напротив, ел довольно споро и первым завершил завтрак, во время которого то и дело подливал вина "ботанику". К этому моменту Володя вернулся почти в то же самое состояние, в котором Макс с Майей оставили его вчера.

- Ты не торопись, земляк, - мягко сказал Макс. - Ешь как следует, чтобы желудок был в порядке. Я похавать твоему коллеге сам занесу, да заодно разбужу его.

"Ботаник" удовлетворённо кивнул головой и ничего не ответил. Жизнь снова стала для него хороша, солнышко пригревало в самую морду и даже малость пекло. Тут бы упасть и расслабиться, как на пляже. До этого приятного поступка оставалось недолго.

Макс долил "ботанику" в бокал остатки вина и повертел в руках пустую бутылку, многозначительно поглядывая на официантку. Она тут же подлетела и Макс показал на пальцах: ещё одну. Официантка кинулась на кухню за добавкой, а Макс направился в свой вагон, оставил бородатого допивать и расплачиваться.

Возвратившись, Макс обнаружил в вагоне необычайно много престарелых фронтовиков. Проспавшиеся и бодрые, они сновали по коридору, прижимая к груди прозрачные папочки с фотографиями и початые бутылки коньяка. В одном из купе они устроили настоящий зал боевой славы, заправляла в котором энергичная пожилая женщина, бывшая медсестра, как Макс понял из разговоров. Когда-то девчонка в звании рядового, сейчас она живо командовала полковниками и генералами, а они, с добрыми улыбками старых волкодавов, охотно подчинялись. Макс из любопытства поглядел снимки через головы ветеранов. С фотографий на него смотрели молодые и какие-то бесконечно наивные ребята в гимнастёрках, шинелях с ушанками или овчинных полушубках. Все они сражались здесь, под Курском, куда ехали на слёт их уцелевшие товарищи. С образов пахнуло настолько чистым духом прошлого, что захотелось вывести из поезда всю нынешнюю человеческую пену, - карточных шулеров и разбитных официанток, вороватых проводников и никчёмных научных сотрудников, - поставить под насыпью и срезать очередью из ППШ. Макс сглотнул, протиснулся в своё купе и залез на полку. Он с лёгкой грустью подумал, что тоже возвращается к месту службы, и решил, что в армии было, в общем-то, неплохо.

Погружённый в грёзы Макс не сразу заметил, что на него смотрит Майя. Лежит на полке, притаилась, как зверушка, и глядит.

- Завтрак для тебя на столе в пакете, из ресторана захватил, - лениво бросил Макс и смежил веки. Состав раскачивался, шумел, в приоткрытое окно задувало несильным свеженьким ветром. Если напрячь воображение, можно было представить, что лежишь под тентом на верхней палубе круизного лайнера. Зверушка спустилась с ветки и зашуршала бумагой. Так славно…

В Курске ветераны сошли, а вместе с ними и доктор-афганец. Вагон разгрузился, в нём стало легче дышать. Поезд снова набрал ход. Проспавшийся и ободрившийся Макс стоял в коридоре у окна и увлечённо смотрел на мир, щурясь от влетающего в поднятую раму ветра. От этого занятия его ничто не могло оторвать. Даже разносчик дорожной прессы, взывающий "Меняю газетки на монетки!", несколько раз шнырял мимо, но так и не смог заинтересовать завороженного открывающимися всё новыми и новыми видами пассажира. За стеклом пролетали возделанные поля, заброшенные поля и леса, леса, леса. "Россия, - подумал Макс, - это много бросовой земли, на которой живёт много бросового народа."

Он вышел из созерцательного транса и вернулся в купе. Майя устроилась на пустой нижней полке врача, перед уходом с военной аккуратностью сложившего в изножье подушку и одеяло, и сноровисто разгадывала кроссворд. Должно быть, обменяла монетку на газетку.

- Регалия, носимая на шее византийскими императорами, - Майя закусила нижнюю губу и впилась глазами в пустые квадратики. - Шесть букв, первая и третья "а".

- Акакия, - нашёлся Макс и сам себе удивился.

- Подходит, - Майя быстро заполнила строчку. - А ещё: резец скульптора, восемь букв, первая "с", четвёртая "р".

- Скарпель.

- Ты какой-то не по-народному грамотный, - заметила Майя.

- Память хорошая, - Макс присел на диванчик генерала.

- А вот ещё: подпись художника на картине, девять букв, третья "г", четвёртая "н", восьмая "р"…