Сокровища Массандры

Бескудников свыкся с ролью потерпевшего. Его били сверхсрочники, когда Соединение выводили в Россию, а прапорщик оставался в Крыму. Его избили прапора, которые согласились присягнуть Украине, а Паскуда заявил, что дважды клятву не дают. Он уволился из Вооруженных сил и стал привыкать к гражданскому беспределу. Он разнимал драки в военторге, куда устроился разнорабочим. Он заискивал перед участковым, пока жил на птичьих правах в общаге, а потом женился и начал заискивать перед супругой. Ей принадлежало все: дом, участок, магазин, да и сам Паскуда, целиком зависящий от ее расположения. На него наезжали бандиты, внезапно появившиеся в режимном городке. Бескудникова били пьяные морпехи Первой отдельной бригады, занявшей казармы и техзону Соединения. Офицеры и прапорщики «тигров» его тоже били, но почему-то меньше. Зато Паскуду лупили дембеля, после службы приехавшие отдохнуть в знакомые места и случайно с ним встретившиеся. Это бывало не так уж редко, как можно вообразить, — Крым пользовался популярностью, а гадкий нрав Паскуды помнили многие служившие в батальоне.

Вот и сейчас, когда в магазин зашли двое приезжих, которых Бескудников определил по бледным лицам с характерным выражением суровой хитровыкрученности обитателей крупных российских городов, бывший кусок понял, что его снова поколотят.

Тот, кто курил сигару, бескомпромиссно сказал:

— Ну, здравствуй, Паскуда.

По старой кличке Бескудникова не называли уже лет пять. С того дня, когда в Феодосии его встретили отслужившие кизилташские моряки и наваляли по роже. Он хотел было вякнуть, но, всмотревшись в наглые хари, опознал в хамоватом курильщике бывшего заместителя командира ЛЭВС, а в его соратнике — батальонного писаря. Когда-то он их гонял по роте поганой метлой и приучал всасывать службу, а потом они уволились в запас, обрели на гражданке самоуважение и вернулись… Вернулись, чтобы…

Мысли прапорщика застряли в единственной извилине.

— Все торгуешь, барыга сраный? В армии был барыгой и на гражданке заделался торгашом, — заметил курильщик. — Рэкетиров на тебя нет.

Отиравшийся рядом писарь нехорошо заулыбался.

«Дембеля приехали, бить будут! — привычно констатировал бывший старшина и побелел. — Или опять ограбят».

Курильщик немедленно оправдал его ожидания.

— Тебя кто крышует? — спросил он.

Бескудникова уже никто не крышевал по-настоящему. Так, заходил раз в неделю участковый, которому надо было собрать сумку продуктов да выставить бухла на праздники. Бандиты сами собой повывелись. В городке о них много лет не было ни слуху ни духу.

— Участковый у меня вопросы решает, — выдавил Паскуда.

— Участко-овый, — со значением протянул курильщик и переглянулся с писарем.

Незваные гости гадко заржали, а писарь спросил:

— Это ваш местный шериф?

— Что, даже из «тигров» никого нет? — осведомился курильщик.

Вопросы сыпались один за другим и были столь бессмысленными, что отвечать на них себе дороже выйдет. Паскуда вцепился в прилавок, чтобы не упасть. Ноги у него ослабли в коленях, как всегда случалось при неожиданных встречах. В голове, неоднократно отбитой, зашумело. Перед глазами поплыли прозрачные червячки.

— Смотри-ка, побелел, покраснел, сейчас упадет, — заметил Макс.

Юра шагнул к Бескудникову, помахал ладонью перед глазами, но терпила был так поглощен своими тяжкими внутренними ощущениями, что не отреагировал.

— В самом деле, ему можно сигару о лоб затушить — не моргнет. — Юра устремился к выходу. — Сваливаем отсюда!

Жулики подобрали оставленные за дверьми сумки и устремились к Верхней дороге, чтобы от нее поискать тропу в горы. Задерживаться в городке не следовало. Даже если пропускной режим отменили, чужаки с баулами — любимая добыча шерифа, будь то участковый или скучающий «тигриный» особист.

Оставшийся в магазине Паскуда быстро пришел в себя. Такое с ним случалось неоднократно, когда организм при угрозе здоровью сам принимал меры, впадая в состояние, близкое к смерти, отпугивая хищников, а потом нормализуя жизненный цикл без каких-либо потерь. Эволюционируя в условиях агрессивной окружающей среды, Бескудников вел себя как опоссум, не сознавая работы сложного механизма психосоматических реакций. Просто с какого-то момента так стало получаться само собой и происходило почти всегда.

Бывший старшина комендантской роты к роли потерпевшего привык и не горевал.

* * *

— К сумеркам дойдем до пещеры? — пропыхтел сзади Юра, которому нелегко давался подъем.

Макс бросил взгляд на часы:

— Начало шестого. Может быть, успеем засветло.

— Надо было у Паскуды еды купить и воды.

— Да завтра пересидим. Утром в Щебетовке затаримся. Плохо, что минералки пол-литра осталось. — Купленная в Симферополе бутылка давно бы показала дно, если бы Макс не ввел режим экономии.

В тиши пасторального края компаньоны топали по горе вверх и вверх, ощущая себя полными дураками.

— Я чувствую себя как пришелец, оказавшийся не в своей тарелке, — пробухтел Юра. — Надо было ехать на машине. Зачем мы нагрузились ненужным шмотьем?