Сокровища, омытые кровью: О кладах найденных и ненайденных

Наконец-то полностью экипированные, члены экспедиции приступили к тщательному обследованию дна Джеймс-бей. Сгорбившись в крошечной каюте поискового суденышка, Бишоп просиживал перед гидролокатором по десять часов в день, пытаясь нарисовать детальный электронный портрет дна и всего, что лежит на нем. Картина получилась впечатляющей, но, увы, бесполезной: несколько погибших судов, якоря, бочки из-под бензина, затонувшая барка и разнообразный мусор, оставленный многими поколениями жителей острова. Но ничего, даже отдаленно связанного с «Витте Лиув», кроме шести пушек, не было.

«Чтобы ничего не упустить, мы ныряли за всем мало-мальски интересным, что отмечал локатор Дика, но результат был всегда один и тот же — не то судно, не тот век. В конце концов перед нами встал вопрос: а относятся ли вообще эти шесть пушек к «Витте Лиув»?

— Давайте поднимем одну и спросим это у нее, — предложил я.

Работа с вакуумным устройством под названием «воздушный лифт» заняла два дня, но в итоге мы ухитрились завести строп вокруг одной из пушек, которая при ближайшем рассмотрении оказалась скорее бронзовой, чем железной. Луи опустился с тремя большими неопреновыми мешками и несколькими баллонами со сжатым воздухом, которым наполнили мешки-понтоны, прикрепленные к стропу. Резким толчком пушка оторвалась от грунта и всплыла к поверхности.

Мы отбуксировали к берегу наш приз, удерживаемый на плаву воздушными мешками, и с помощью подъемного крана вытащили его на набережную. Пушка была покрыта каким-то странным налетом, непохожим на ржавчину. Это оказался… перец. Я был в восторге: ведь грузовая декларация «Витте Лиув» включала 15 171 мешок этой пряности, размолотой и в зернах. В отличие от других специй, находившихся на судне, таких, как мускатный орех и гвоздика, перец выдержал многовековое пребывание в морской воде и оказался превосходным консервирующим материалом.

Я медленно очищал пушку, пока наконец не появилась часть надписи «Витте Лиув». Таким образом, наши поиски можно было считать законченными: останки корабля лежали где-то под пушками», — так завершает Робер Стенюи описание первой части экспедиции.

Впрочем, дальше дело застопорилось. Последующие погружения показали, что только первые шесть орудий находились поблизости друг от друга. Седьмую пушку нашли в ста семидесяти футах от них, восьмую — в восьмидесяти, но совершенно в другом направлении. На тридцатиметровом «Витте Лиув» было тридцать орудий. Значит, его останки, видимо, были разбросаны на более обширной площади, чем можно предположить по свидетельствам старинных хроник. Тогда подводники решили сконцентрировать свои усилия на том месте, где обнаружили первые пушки.

Из пустых бочек, обшив их досками, соорудили платформу, поставили ее на якорь в этом месте и стали выяснять, что же похоронено в иле?

Оказалось, практически все, что угодно: пивные бутылки, консервные банки, старые башмаки, столовая посуда и даже кости диких коз с острова.

«Затем в один знаменательный день среди мусора начали попадаться фрагменты прекрасного фарфора, — повествует Стенюи. — А когда мы добрались до глубины десяти футов ниже поверхности дна бухты, то наткнулись на обломки деревянного корабельного набора, лежавшие под массой свинцовых слитков, кирпичей и речных окатышей, которые явно были балластом «Витте Лиув». Следовательно, другие сохранившиеся сокровища покоились где-то недалекое

Мы нашли их погребенными среди тонн перца, рассыпанного слоем толщиной в два ярда» Используя «воздушный лифт» для расчистки места поисков, мы буквально «проперчили» дно бухты. Ниже, как будто специально заботливо спрятанные от воздействия времени и бурного моря, мы нашли осколки, а потом и целые прекрасные фарфоровые изделия эпохи Мин..,

Ну, а что же 1 311 бриллиантов, которые пошли ко дну вместе с фарфором? Очевидно, они лежат где-то среди останков «Витте Лиув», хотя, конечно, отдельно от остального груза. Такие ценности обычно хранились наверху, в капитанской каюте. Если мы сможем найти остатки квартердека, то прибавим еще большие сокровища к уже обнаруженным.

Однако для меня уникальное произведение искусства, поднятое со дна моря, значило гораздо больше, чем находка обычных драгоценностей, пусть даже это- будут бриллианты. Представьте, что вы осторожно разгребаете ил и из черной грязи вдруг показывается край прекрасной миски или блюда, словно бы внезапно сотворенного прикосновением волшебной палочки. Разве может не забиться ваше сердце!

Помимо фарфора мы подняли наверх и другие предметы: серебряную боцманскую дудку, бронзовую масляную лампу, отлично сохранившиеся куриные яйца, коллекцию экзотических морских раковин и простую оловянную посуду, которой команда «Витте Лиув», возможно, пользовалась во время последнего обеда в тот роковой день.

Но бриллиантов все не было. Очевидцы свидетельствовали, что корабль, перед тем как затонуть, разломился надвое, и хотя мы рыли в донных осадках пробные шурфы вокруг места наших находок, так и не смогли обнаружить кормовую часть.