Сокровища, омытые кровью: О кладах найденных и ненайденных

Весь первый месяц ныряльщики расчищали участки морского дна от плотно слежавшейся массы, состоящей из камней, ядер и Бог знает чего еще. Они дробили ее на куски, подводили под них стропила и поднимали наверх. Пот заливал глаза, ломило спину от тяжестей, хотя в воде им по законам физики следовало бы намного терять в весе. По вечерам все превращались в каменотесов, аккуратно откалывая от твердых, как камень, глыб кусочек за кусочком. И на свет появлялись пиастры и реалы, эскудо и дукаты, медные пряжки, золотые цепи, куски фаянса, кожаные ремни, ножи, вилки, ложки…

Бывали дни, когда приходилось работать под водой вслепую — она была настолько черной, что аквалангисты не видели собственных рук. А на ощупь, естественно, много не сделаешь. Впрочем, еще хуже было то, что в такие дни им случалось заблудиться даже в самых знакомых местах. Когда же ветер свежел, на мелководье волны играючи швыряли подводных трудяг то на скалы, то заталкивали в пещеру. Но нет худа без добра. Вскоре выяснилось, что именно в ней находилась основная часть груза «Хироны». Каждое утро за завтраком Стенюи говорил своим товарищам: «Мы не можем больше рисковать. Лучше оставить в пещере несколько монет, чем одного из нас».

Дело в том, что пещеру образовывали две огромные плиты. В центре они покоились на нескольких «колоннах», а спереди их подпирали две глыбы. Эти глыбы его команда вытащила в первую очередь, чтобы добраться до внушительных размеров куска магмы, как окрестили ныряльщики донные осадки. Теперь предстояло заняться «колоннами». Они состояли из камней, накрепко сцементированных природой. Камни поддерживали «крышу» тонн в двести. Непосредственно под ней и велись работы. Если бы эта «дамоклова скала» рухнула, от охотников за сокровищами осталось бы мокрое место. Но, как на грех, у основания одной из колонн виднелся превосходно сохранившийся серебряный подсвечник. Его можно было даже потрогать. Вот только чтобы вытащить подсвечник, нужно было сдвинуть маленький камешек, подпиравший второй, побольше, который служил опорой для третьего и т. д. Поэтому никто не решался попытаться достать соблазнительную приманку. И все-таки первым не выдержал сам Стенюи, хотя и требовавший от членов своей команды соблюдения «техники безопасности». Днем раньше он уже обрушил две похожие колонны, в которых оказалось множество серебряных сосудов и настоящая жила мелких монет. Поскольку тогда все обошлось, это подтолкнуло его на новую авантюру.

«Одним глазом посматривая на выход, другим — на потолок, я просунул шахтерский ломик под камень. Нажать или нет? Я нажал. Скала заколебалась, а я моментально выскочил наружу. Что произошло? Черт возьми! До меня донесся грохот катящихся камней. Что-то рухнуло в глубине пещеры, — вспоминает Стенюи об этом рискованном предприятии. — Морис Видаль тоже был снаружи. Должно быть, это он, безмозглый чурбан, вызвал каменную лавину! «Послушай, Морис! Прекрати!» Я делал ему угрожающие знаки и мысленно ругался последними словами. Совсем сошел с ума. Если не дорога собственная жизнь, подумал бы о других. Я показал на массивную крышу пещеры и объяснил знаками, что с нами будет, если она рухнет. И все это после того, что я втолковывал совсем недавно — не далее как сегодня утром!

Мой гнев не произвел на него никакого впечатления. «А что же ты сам тогда? Я-то видел, чем ты занимался!» — он показал на свой глаз, на меня и на мой лом. Немой язык Мориса был достаточно красноречив. Насколько я понял, если кто-то из нас двоих и был ослом, то уж никак не он, Морис.

История с коварными колоннами не образумила меня. В тот же день я держал подсвечник в руках. Но сдвинутые нами камни образовали дыру в основании подпорки. А в ней темновато отсвечивало серебро еще одного подсвечника. Должно быть, он был парой к первому. Заполучить его было делом чести. Под вторым подсвечником я обнаружил кольцо с драгоценным камнем, самым большим из всех найденных.

Может быть, есть возможность как-то разобрать пещеру? Конечно, это потребует громадных затрат сил и времени. И все же попробовать стоит. Тем более что там, в глубине, что-то призывно блестело! Час спустя я с трудом и немалым риском вытащил «огромную драгоценность» — медную ручку от кухонного котла. Зато за ней виднелся конец золотой цепочки, уходящей под основание последней колонны…

Пещера по-прежнему осталась на дне у мыса Лакада, выскобленная до последней трещины. Она пуста, а крыша ее преспокойно держится, бросая вызов силе земного притяжения. Дань нашему отчаянному бесстрашию».