Сокровища Сьерра-Мадре

— Я тебе вот что сказать хочу: ты кругом не прав, — проговорил Куртин. — Я и в мыслях не имел у тебя хоть что-то отнимать, не говоря уже о том, чтобы убрать с дороги.

— Хорошие слова приятно слушать. Но если уж ты такой благонамеренный мальчик, как уверяешь, — верни мне пушку.

Куртин рассмеялся.

— А вот с этим лучше пока повременить. Эта игрушка не для тебя.

— Понимаю, — коротко ответил Доббс и вернулся к костру.

Куртин выщелкал все патроны из револьвера Доббса и положил себе в карман. Потом взвесил револьвер на руке. Он хотел вернуть его Доббсу, но тут же передумал и сунул револьвер в тот же карман, что и патроны. А потом присел у костра, но так, чтобы между ним и Доббсом оставалось приличное расстояние и тому не взбрело в голову броситься на него.

Снова достал свою короткую курительную трубку, раскурил. Доббс не произносил ни слова, и у Куртина было достаточно времени, чтобы разобраться в своих мыслях.

— А как насчет того, чтобы расстаться завтра утром или еще сегодня ночью? И пусть каждый идет своей дорогой… — предложил он.

— Это только тебе на руку.

— Почему — мне?

Доббс недобро ухмыльнулся:

— Задумал напасть на меня сзади? Так, да? Или натравить на меня бандитов?

— Ну, ты загибаешь — крыть нечем! Но тогда я и впрямь не знаю, как нам с тобой расстаться, — сказал Куртин. — Придется мне держать тебя связанным и днем и ночью.

— Да уж, придется, никак не иначе. Так что давай, иди ко мне. Я не против, вяжи.

Тут Доббс прав. Связать его — не такое простое дело. Глядишь — и карты снова будет сдавать другой. Причем сдача окажется последней. Из них двоих Доббс посильнее, и пощады от него ждать не приходится.

Это была ужасная ночь для Куртина. Но не для Доббса. Обнаружив слабинку в характере Куртина, он никакого беспокойства не испытывал. Отныне он мог играть с Куртином в кошки-мышки.

Куртин лег на таком расстоянии от Доббса, чтобы постоянно держать его в поле зрения и чтобы хватило времени встретить его с оружием в руках, если тому вздумается напасть. Куртин изо всех сил старался не заснуть. Дневной переход его утомил, и он понимал, как нелегко будет провести всю ночь без сна. Бодрствовать, прогуливаясь возле костра? Не выйдет, он еще больше устанет. Некоторое время провел сидя — заныла спина. И тогда он подумал, что лучше будет укутаться в одеяло и прилечь. Пусть тело отдыхает. А если и задремлет ненадолго, Доббс об этом знать не будет, в темноте не разглядишь.

Примерно через час, когда Куртин долго не шевелился, Доббс приподнялся и пополз. Куртин мгновенно выхватил револьвер. «Ни шагу дальше!» — крикнул он.

— Ты хороший ночной сторож, — одобрил Доббс и расхохотался.

Далеко за полночь Доббса разбудили крики одного из ослов. Он снова попытался ползти, но Куртин тут же остановил его.

Теперь Доббс уже не сомневался больше, что одержит победу, и крепко заснул. Он обрел ночной покой, который благодаря двум маленьким хитростям похитил у Куртина. Следующая ночь будет принадлежать ему.

Днем Доббсу предстояло идти в голове каравана. Там он ничего предпринять был не в силах. Но вот снова спустился вечер, и пришла ночь. Вскоре после полуночи Доббс совершенно спокойно направился к Куртину, наклонился и достал из кармана револьвер. Потом чувствительно пнул ногой в бок.

— Поднимайся, — сказал он. — Карты сданы снова! И в последний раз.

Со сна Куртин плохо соображал и переспросил:

— Что? Какие карты? Потом все понял.

— Поднимайся, — повторил Доббс. — И вперед, марш!

— Куда — вперед? — не понял Куртин.

— К своей могиле.

— А если я не пойду? С таким же успехом я могу посидеть и здесь, — сказал он, не открывая глаз. — Зачем мне топать неизвестно куда? Я устал и хочу спать.

— Там ты выспишься вволю! — проговорил Доббс. — Вставай, и давай — вперед!

Куртину было мучительно слышать эту грубую приказную речь Доббса, и, не желая выслушивать ничего в этом роде, он, покачиваясь, встал, сделал несколько неверных шагов. Доббс подталкивал его вперед тычками кулака. В лес они зашли метров на пятьдесят-шестьдесят. И тут Доббс выстрелил в Куртина.

Куртин рухнул на землю, не произнеся ни звука. Доббс склонился над ним и, не услышав ни вздохов, ни стона, сунул револьвер в карман и вернулся к костру. Некоторое время сидел у огня, не зная, на что решиться. Но ни одной путной мысли в голову не приходило. Он чувствовал себя вконец опустошенным. Уставившись в огонь, подбрасывал сломанные ветки или задвигал их поближе к тлеющим уголькам ногами. Потом, выхватив из огня толстую горящую ветку, пошел в лес. Куртин лежал на том же месте. Он не дышал, и глаза были закрыты. Доббс поднес к самому лицу Куртина горящую ветку. Но Куртин не пошевелился. Рубашка на его груди была мокрой от крови.

Удовлетворенный увиденным, Доббс хотел было уйти. Но, не сделав и трех шагов, повернулся, достал револьвер и еще раз выстрелил в Куртина. После чего вернулся к месту ночевки.

Набросив одеяло на плечи, устроился у костра.