Сокровища старой церкви

Увлеченные, они не заметили, как на подоконнике бесшумно раздвинулись цветочные горшки и блеснули между ними чьи-то большие любопытные глаза. Среди веснушек.

– Должен тут проход быть, – сказал Великий. – Надо мне самому посмотреть.

– Вы не пролезете, – поспешил предупредить Мишка, опасаясь, что за вранье насчет скелетов ему добавка будет. – Там вот так вот узко. И костей полно.

– Ты меня испугал. – Великий переоделся в спортивный костюм, переобулся в кроссовки. – Пошли.

– Прямо днем?

– Вот именно.

Великий плавно шествовал, будто корабль плыл, по селу, раскланиваясь, кивая по сторонам, помахивая рукой.

Мишка с Челюканом, чуть приотстав, сопровождали его, как два бравых адъютанта боевого генерала.

Встретив Корзинкина, Великий стал навязчиво пояснять, придерживая его за рукав:

– Вот, хочу кладбище ваше осмотреть. Говорили мне: много там интересных памятников есть, произведения искусства, так сказать, шедевр печального ваяния.

Корзинкин слушал невнимательно, перебирая ногами, топчась на месте. Наконец не выдержал:

– Пусти, Лексеич, некогда мне – за ломом к Серегиным бегу. Вишь, старый погреб разбирать надумал, а лом свой никак не найду. Табличку, что участковый дал, прибил да лом рядом поставил. И куда он делся?

– Крокодил его съел, – вполголоса уронил, не удержавшись, Мишка.

– Чего? – вылупился на него доверчивый Корзинкин.

– Крокодил в реке появился. Участковый говорил: из зоопарка приплыл. От голода спасаться. Вот и сожрал.

Корзинкин был не только доверчив, но и туповат.

– Как же? Он ведь в реке, а лом…

– В реке, – хмыкнул Мишка. – Это он днем в реке, а ночью по дворам шастает. Подъедается.

– Да как же? Железка-то длинная. Как же он ее заглотил-то?

– Вдоль, – ответил Мишка и, подумав, прибавил: – Молча.

– Ща в лоб, – шепнул Колька, давясь от сдерживаемого смеха.

– Ишь ведь. – Корзинкин побрел дальше, разводя руками.

– Лом, надо полагать, – высказался Великий, когда бормотание Корзинкина затихло вдали, – в склепе остался?

– Надо полагать. – Мишка, как гусар перед дамой, склонил голову.

Сбрехнул он машинально, по привычке. Но сообразил, что польза от этого крокодила будет. Корзинкин, конечно, поделится новостью, все село узнает. И значит, любопытная Чашкина по ночам в огород не выйдет, приглядываться к огонькам на кладбище побоится. И так ведь деревню слухи тревожат, что меж могил привидения бродят.

И Мишка похвалился своей находчивостью. Великий одобрил, а Колька усмехнулся, он приятеля лучше знал. Мишка такой: ляпнет что-нибудь, а потом выкручивается.

Пришли на кладбище. Великий так и шел впереди, оглядывая надгробия, останавливаясь, иногда громко высказывая свое восхищение творениями древних кладбищенских камнерезов.

Колька несколько раз сунул Мишке локоть в бок. Тот непонимающе смотрел на него. А Колька думал о том, что не они Великого ведут к склепу, а он их. Значит, дорогу-то и без них знает! Странно…

Спустились в склеп.

– Саркофаг вскрывали? – Великий кивнул на взломанные застежки гроба. – Что обнаружили?

– Тряпки какие-то, – начал перечислять Мишка, загибая пальцы, – кастрюлька ржавая без дна, пряжка от ремня, пустая бутылка и две дохлые мыши.

– Фу! – передернулся Великий. – Гадость какая! Нигде от них спасения нет!

Откатили в сторону «комод».

– Вы на шухер, братаны, – скомандовал Великий. – Снаружи.

– А чего там делать?

– Комаров отгонять. Любопытных. – И Великий, включив фонарь, довольно проворно спустился в дыру.

Вскоре затихли его шаги, исчез свет фонарика. «Опрокинуть бы сейчас этот комод на дырку, – подумал Челюкан, – и ну его в болото со всеми кладами. Без проблем». Мишка, похоже, размышлял примерно о том же.

Ребята выбрались наверх, уселись на ближайшем камне.

– Узнает Андрюха про наши дела, – вздохнул Колька, – он нам все припомнит.

– Откупимся, – беспечно отмахнулся Мишка, – если клад найдем.

– От него не откупишься. Он шибко честный, – Колька хотел это сказать с иронией, а получилось против воли с уважением.

– Нет, ну скажи, чего он батяню моего в тюрьму упек, а?

– Толку тебе от твоего батяни… Неделями сидеть не мог!

– Все-таки – отец, – рассудительно проговорил Мишка, – родная кровь.

– Пьяница и жулик, – подвел Колька итоги дискуссии. – У своих же крал.

– Так ты за кого? – Мишка возмущенно привстал. – За меня или за Андрюху? За мента? Которому Серега глазки строит?

В ту же секунду Мишка исчез. Правда, не полностью. Из-за камня торчали вверх его ноги. Оттуда же доносилось бормотание, но слов было не разобрать. Мишка благоразумно изображал возмущенную речь, стараясь не брякнуть лишнего, чтобы не схлопотать по второму разу.

…Из склепа выбрался Великий, сощурился от света, очень довольный чем-то.

– Клад нашли? – вскочил Мишка.

– Почти, – ответил тезка царя, отряхиваясь. – Еще несколько штрихов – и мы у цели.

– А в каком месте? – не отставал Мишка. – Мы ведь там все обыскали.

– Под скелетом. У которого два зуба всего.

– Чего ж не забрали-то? – съехидничал Мишка. Видно, мало ему попало от Кольки, еще захотелось.