Сокровища «Третьего Рейха»

Кноль сел так, чтобы видеть всю улицу, ведущую к школе Хетеля. От школы три–четыре минуты ходьбы, но сейчас у них переполох. Он точно знал, что вся компания собралась у Хетеля. Все началось со вчерашнего разговора с хозяином магазинчика напротив школы. Кноль сказал ему, что изучает торговую конъюнктуру в маленьких городах — хочет сам открыть где–нибудь магазинчик, и этим расположил к себе болтливого тол? стяка. Тот долго жаловался на застой в торговле и привередливость клиентов. Взять хотя бы владельца школы господина Хетеля. Всегда пил коньяк и обыкновенный немецкий шнапс, а сейчас подавай ему виски и даже джин. Хорошо, что он в тот день ездил в Зальцбург и успел к вечеру привезти ящик этих напитков, но разве так делают. Он уже более десяти лет изучает вкусы своих клиентов и почти точно знает, когда и что они купят. В Альт–Аусзее никто никогда не пил джин, и вдруг такое. И не одну или две бутылки, а давай сразу пол–ящика. Он мог бы подумать, что господин Хетель обезумел, но ведь такой солидный, респектабельный человек.

— А может, у него намечается банкет или какой–нибудь семейный праздник? — спросил инспектор.

— Я знаю дни именин всех моих клиентов, — с гордостью ответил толстяк… — И примерно знаю, что они будут заказывать.

— Однако вы не знаете, когда и к кому приедут гости, — возразил Кноль. — Я уверен, что у этого… как его… Хетеля сейчас кто–то в гостях.

— Я сам так считал, — отмахнулся толстяк. — Неделю назад видел, как господин Хетель привез каких–то двух незнакомцев. Вечером я выключил свет и собирался закрывать магазин: он привез их в своем «опеле». Утром я спросил господина Хетеля, не нужно ли чего–нибудь его гостям, а он сказал, что они уже уехали.

— Да, — согласился Кноль, — какое кому дело, кто и что пьет. Лишь бы пилось и покупалось! Кстати, — поинтересовался между прочим, — господин Хетель сам заказывал спиртное?

— Он отправил шофера в Зальцбург, — объяснил толстяк, — господин Хетель знает, что у меня нет джина. Да и откуда ему быть? Но шофер увидел, что я еду в город, и попросил меня. А сам, — подмигнул, — к какой–то фрейлейн. Этому шоферу пальца в рот не клади — настоящий жеребец!

Кноль подумал, что хорошо иметь дело с дураками. Хетель — мудрый, предусмотрел даже мелочи, но вот что значит иметь ленивого слугу и болтливого лавочника напротив дома…

«Но они могли смыться сразу после вскрытия тайника, — подумал Кноль, — и сейчас у Хетеля никого нет».

Кноль просидел у толстяка весь вечер, купив бутылку коньяка, и они выпили ее вдвоем. Весь вечер инспектор наблюдал за окнами дома Хетеля.

— Господин Хетель женат? — поинтересовался Кноль между двумя рюмками.

— Его, — доверительно наклонился к Кнолю толстяк, — совсем недавно выпустили из тюрьмы… понимаете, он был эсэсовцем… Еще не успел жениться.

— Зачем же ему такая вилла? Живет ведь один?

— Господин Хетель — влиятельнейший горожанин Альт–Аусзее, и ему неприлично жить в каком–нибудь коттеджике.

Когда стемнело и на вилле зажгли свет, Кноль заметил у окна второго этажа две человеческие фигуры. Он не мог ошибиться: один задергивал штору, а второй стоял в глубине комнаты. Шофер в это время мыл машину возле гаража. Следовательно, «гости» Хетеля еще не отбыли…

…Увидев в конце улицы Хетеля, Кноль заерзал на стуле. Сейчас решалась его судьба — может быть, на всю жизнь, и от его воли и собранности зависит все. Сел прямо, прижавшись к спинке стула и положив руки на пластиковую поверхность столика. Только слегка дрожали пальцы. Кноль заметил это и снял руки со стола: ничто не должно выдавать его волнения.

Когда Хетель вошел в кафе, инспектор многозначительно показал ему глазами на хозяина. Хетель понял его — не обращая внимания на инспектора, подошел к стойке, заказал кофе.

— И принесите мне «Кемел», — попросил он лавочника. Знал, что в кафе таких сигарет нет, табачная лавка, где можно купить американские сигареты, далековато, но хозяин не посмеет отказать в желании одному из важнейших граждан города.

В самом деле, тот подал кофе, извинился.

Хетель кивнул, и хозяин вышел. С чашкой в руках Хетель подошел к столику инспектора. Они не поздоровались, не произнесли ни одного слова, только смотрели друг на друга выжидающе, холодно и, кажется, равнодушно, но со скрытой ненавистью и злобой.

Наконец Кноль начал:

— Я уже говорил вам, герр Хетель, что вы окружены. Мы можем арестовать вас хоть сейчас, и все зависит от меня. Обвиняют вас в убийстве Георга Циммера и в ограблении тайника.

Хетель попробовал проявить выдержку: глотнул кофе и даже улыбнулся.

— Здесь какое–то недоразумение, господин инспектор. Я всего лишь владелец школы и редко когда отлучаюсь из Альт–Аусзее.

— Не будем терять время, Хетель! — оборвал его Кноль. — Поскольку время работает против нас, против вас и меня. Может случиться так, что спустя несколько часов вас не спасет уже ничто. Пока же я могу помочь вам.

— Сколько? — выдохнул Хетель нервно.

Кноль сложил руки на груди.

— Три миллиона шиллингов! — произнес твердо.

— Вы сошли с ума, инспектор! — взвизгнул Хетель.

Кноль немного помолчал. Нагнулся над столом, уставившись на Хетеля.