Сокровища «Третьего Рейха»

— Можете положиться на меня, господин комиссар…. Эксперту–окулисту не. потребовалось много времени, чтобы установить, что очки принадлежали человеку, который не может обойтись без них — потеря почти восьмидесяти процентов зрения. Уже к концу дня полиция установила наблюдение над всеми оптическими магазинами и мастерскими в Зальцбурге и в окрестностях. К тому же Кноль и Барц узнали от официантки «Райского уголка», что ее постоянный клиент господин Циммер в последнее время дважды встречался в ресторане с человеком в очках. Девушка оказалась наблюдательной, и Бонне получил даже словесный портрет предполагаемого преступника: человек лет сорока пяти, низкого роста, лысый, курносый, лицо круглое. Носит выпуклые очки в роговой оправе.

А еще через день в одном из оптических магазинов приобрел точно такие же очки, какие предположил окулист, владелец частной школы в селе Альт–Аусзее Вольфганг Хетель. Бывший штурмбаннфюрер СС Вольфганг Хетель, не так давно освобожденный из тюрьмы, где отбывал срок за военные преступления.

Официантка «Райского уголка», которой показали его фото, опознала посетителя ресторана, встречавшегося с Георгом Циммером.

***

Дубровский ходил по комнате, заложив руки за спину, а Бонне лежал на диване и следил за ним хитрыми глазами.

— Вы напоминаете мне тигра в клетке, — наконец нарушил молчание комиссар. — Но от ваших эмоций ничего не зависит, и дело не сдвинется. Все должно идти своим ходом.

Сергей остановился возле дивана.

— Я уверен, — сказал он как можно серьезней, — что в этом деле не обошлось без Ангела и Грейта. Я также уверен, что они сейчас в Альт–Аусзее. Необходимо произвести налет на дом Хетеля. Ну подумайте: Хетель живет здесь вот уже два года. Если бы он раньше знал о тайнике, то давно вскрыл бы его или по крайней мере попытался бы это сделать. Есть только один вариант — к нему прибыли люди, знающие о тайнике, и Хетель помог им увезти сокровища. Эти люди — посланцы Штайнбауэра, Ангел и Грейт. Разве это не ясно, Люсьен?

Бонне лениво поднялся.

— Если бы я писал репортаж, — заметил ехидно, — эта версия вдохновила бы меня на две–три странички. Но в каком идиотском положении окажемся мы, если у Хетеля никого не будет?

— Но ведь он убил Циммера!

— Кто это вам сказал? — деланно удивился Бонне. — Как кто? Вы.

— Я только допускаю, что Хетель — возможный убийца. Но, к сожалению, еще не могу доказать это.

— А разбитые очки и его подозрительные встречи с библиотекарем?

— Очки — это еще не доказательство. Может быть, их потерял другой человек. Мог это сделать и сам Хетель — ведь мы установили, что он посещал книгохранилище.

— Формалистика, — пренебрежительно махнул рукой Дубровский.

— Не формалистика, а закон. В конце концов, — Бонне сел на диване, сунув ноги в мягкие тапочки, — если бы у меня и были доказательства преступления Хетеля, я не спешил бы. Думаю, что и без Ангела здесь не обошлось. Теплая компания бывших эсэсовцев — другие руки вряд ли дотянулись бы к их сокровищам. Но хорошо, если Ангел и Грейт прячутся у Хетеля. А если нет? Мы берем Хетеля, а его люди предупреждают других преступников. Они благодарят нас за спешку и исчезают в неизвестном направлении. Да еще и смеются над полицейскими пентюхами. Я уже не говорю о золоте, благополучно исчезающем вместе с ними.

— У вас железная логика, Люсьен, — отступил Дубровский, — но чувствуешь себя последним дураком, зная, что преступники гуляют на свободе рядом с тобой.

— Это у вас с непривычки. — Бонне стал обуваться. — Я только что из Альт–Аусзее. Прекрасное местечко в предгорье. Хрупкая мечта моего детства. Маленький домик с садиком, цветы, много цветов, радующих взор с ранней весны вплоть до морозов. И я с лопатой, выращиваю огурцы или что–нибудь другое — шампиньоны. Когда выйду на пенсию, непременно отыщу местечко, похожее на Альт–Аусзее.

— Ну и что в Альт–Аусзее? — нетерпеливо перебил Дубровский.

— Порядок, — подмигнул комиссар, — полный порядок. Там Кноль, а где Кноль, не может быть ничего, кроме порядка. Все входы и выходы дома Хетеля блокированы, а за самим владельцем школы установлено наблюдение. За каждым его шагом следит Кноль, а этот инспектор, скажу вам без преувеличения, имеет голову на плечах и только случайно еще не стал комиссаром.

***

Кнолю снилось золото.

Маленькие слитки, величиной с кулак, разрастались в огромные глыбы, превращались в валуны: Кноль блуждал среди них, старался поднять, но они не давались, он хотел отковырнуть от них хотя бы кусочек, но не было даже складного ножика, и инспектор в бессилии зло царапал ногтями желтую блестящую поверхность валунов, старался даже откусить, лизал, ощущая во рту необычайно приятный привкус. Этот кошмар мучил Кноля до утра. Валуны вдруг вытянулись в столбы, точно телеграфные, инспектор почему–то лез на них, срывался и снова лез.