Сокровища усадьбы Перси-Френч

Польская разведка того времени считалась одной из лучших. Именно поляки выкрали и передали англичанам большинство секретов нарождающегося Третьего рейха. Был у них и вполне оправданный интерес к нашему региону. Дело в том, что Германия была пионером и лидером в разработке химического оружия. Лишившись после поражения в Первой мировой войне возможности иметь его, немцы перенесли все разработки на территорию своего союзника – Советской России, сосредоточив их в наших краях. По соседству с Сызранью в Чапаевске заработал завод по производству боевых отравляющих веществ “Берсоль”, а к югу от нашего города разместился испытательный полигон химического оружия в Шиханах (так называемый объект “Томка”). Не удивительно, что поляки и, стоящие за ними англичане, всеми силами стремились обзавестись агентурой на Средней Волге.

Об одном из таких эпизодов и рассказывал, попавшийся мне очерк. В основу его легли реальные события, но, видимо из соображений секретности, изменили имена и чуть исказили действие. Для времени, когда даже географические карты рисовались неверно с целью запутать потенциального супостата, деяние вполне невинное. Читать-то все равно интересно.

В январе 1932 года к резиденту английской разведки в Варшаве обратился некий Мильский, недавно приехавший из Самары. Он заявил, что есть возможность создать разведывательную сеть в этом стратегически важном регионе и, что у него уже есть агенты для этого. Дмитрий Коротков в Самаре, Олег Караваев в Сызрани и Отто Клюге в Инзе. Предложением заинтересовались. До сих пор англичане и поляки собирали интересующую их информацию через немецких рабочих, приехавших из российской командировки, а тут возможность работать прямо на месте. Так в анналах спецслужб возникла резидентура под названием “Барнаба”

Меня, естественно, больше всего заинтересовал тот, кого скрыли под псевдонимом Олег Караваев. Тем более, что судьба этого человека стала принимать самые причудливые очертания. Скромный руководитель драмкружка в сызранском клубе железнодорожников, получив предложение о сотрудничестве с зарубежной разведкой, немедленно обратился в ГПУ. Дальше началась полная опасностей и приключений жизнь двойного агента. Переходы через границу, явки, шифры, пароли, досье с разведданными. Кончилось все, как и положено в таких случаях, полным посрамлением врага и безоговорочной победой наших “штирлицев” над их “джеймс бондами”. Из трех участников “Барнабы” Караваев, как мы уже знаем, оказался агентом ГПУ, Клюге с самого начала отказался от сотрудничества, а Коротков, в этих условиях так и не смог “отдуться” за всех. В 1935 году резидентура была ликвидирована, так и не выполнив своего назначения.

Сосредоточив все свое внимание на Караваеве, я как-то почти не обратил внимание на Отто Клюге, тем более, что он сразу выбыл из игры. Но, уже дочитав очерк, я никак не мог избавиться от ощущения, что пропустил нечто важное. Просмотрел еще раз повнимательней – ничего. Стал читать снова. И понял, что меня обеспокоило. В краткой биографической справке Отто Клюге значилось: “до революции работал управляющим имениями у крупной помещицы англичанки Пейм-Френч”. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что под этим псевдонимом скрывается Перси-Френч – хозяйка той самой усадьбы, о которой мне некогда рассказывали.

Значит управляющий ее именьями остался после революции в России и перебрался в Инзу. По возрасту он вполне мог быть знакомым с моим сызранским собеседником!

Я снова впился глазами в очерк. Теперь меня интересовало все, что связано с Отто Клюге. На мое счастье, автор рассказа был, видимо, человеком весьма многоопытным в сфере работы с информацией и сумел буквально в нескольких строках сообщить немало. Когда я, наконец, отложил эту невзрачную, исчерканную карандашными детскими каракулями книжку, мне стало уже совершенно ясно, что бывший управляющий имениями Перси-Френч – личность куда более загадочная, чем могло показаться на первый раз.

В Симбирскую губернию он приехал в 1905 году из Риги, после революции в 1920 году арестовывался органами ОГПУ. В резидентуру “Барнаба” его пытался вовлечь старый знакомый Мильский, причем именно в Клюге незадачливый шпион был особенно уверен. Еще один интересный факт: всех других членов формировавшейся разведсети учили пользоваться тайнописью, а вот бывшему управляющему почему-то сразу прислали зашифрованное письмо. Вряд ли умение кодировать корреспонденцию было непременным достоинством всех тогдашних специалистов в области сельского хозяйства. Или это было отличие лишь друзей Мильского. Кстати последний (германский подданный между прочим) появился в Самаре перед самой Первой мировой и имел в определенных кругах устойчивую репутацию немецкого шпиона. К слову сказать, после неудачи с поляками он плавно перетек под крылышко абвера. Но это уже другая история.