Сокровища Валькирии. Правда и вымысел

На суше не осталось ни одного искателя и потому в сумерках, под усилившимся дождём, я осторожно пошёл к месту, где стоял лагерь, рассчитывая найти что-то, что помогло бы узнать, кто эти люди. И была ещё одна подспудная цель, не благородная, мародёрская (бабушка всегда говорила — грех большой что-либо брать с пожарища) — поживиться чем-нибудь съедобным. В первую очередь спустил с флагштока и обрезал с верёвки забытый при отступлении штандарт, затем обошёл все чёрные квадраты, оставшиеся от палаток (прогорел даже войлок, подстеленный под брезентовые полы — точно напалм!). От личных вещей остались расплавленные электробритвы, каблуки от ботинок, катушка спиннинга, рукава и воротники меховых курток. Всё остальное было искорёжено и обуглено до неузнаваемости или превратилось в пепел. Я искал документы, бумаги, дневники, какие-нибудь записи, но ничего, кроме скрученного в рулон ватмана в сморщенном пластмассовом тубусе, не нашёл.

В продуктовой палатке горело особенно сильно и долго, потому там осталась некая сырая, воняющая жжёной тушёнкой, зольно-угольная масса, которую разгребли и растащили сами искатели. Выбрать что-либо пригодное в пищу казалось невозможным, и всё-таки я отыскал наполовину сгоревший мешок с сахарным песком. Причём, огонь будто ножом его разрезал, оставив целой нижнюю часть мешка и совершенно сухого песка, накрытого чёрным колпаком из пережжённого сахара. Я завязал добычу в штандарт, взвалил на спину и ушёл гусиным шагом в своё логово.

Всё-таки элемент романтики у искателей сокровищ существовал, иное дело, скрытый, о котором не принято говорить вслух. Прожжённые прагматики не шьют себе потешных штандартов и не вывешивают над головой. У этих на зелёном фоне был изображён синий морской якорь (в виде аппликации), на лапах которого висели две извивающиеся рыбы. Наверное, комитетчики, опекавшие эту команду, ничего такого, что выдавало бы секретность работ, в этом штандарте не нашли и вывесить его позволили. Я не очень-то разбирался в геральдике, однако символика стала понятной сразу — под таким флагом ловят золотую рыбку! И объяснение, почему у этих рыбаков штандарт зелёный, нашлось, когда я разломал остатки тубуса и вытащил ватман — морских волков ссадили на берег. Это была незаконченная шутливая стенгазета, посвящённая сорокалетию некого кавторанга Славы Бородина, то ли начальника всей команды, то ли просто уважаемого человека, шаржированный портрет которого и несколько картинок из жизни были уже нарисованы — весёлый усатый и глазастый парень с лысиной и крупной родинкой на правой щеке. Нарядить в косоворотку, получится сказочный добрый братец Иванушка.

Но глаз зацепился за комбинированный рисунок, где из головы Славы вылетала овальная мысль с вклеенной туда открыткой — репродукцией чьей-то картины. Высокая, красивая женщина в белых, бесформенных одеждах и огненным, очень знакомым взором, стояла гордо, опираясь на длинный двуручный меч.

Я не сдержался и тут же оторвал репродукцию, благо что приклеена оказалась всего на пять точек. На обратной стороне значилось: «К.Васильев, „Валькирия“. Холст, масло, 1968 г.».

И всё-таки осталось неясным, почему кавторанг всё время думал об этой богине из скандинавского эпоса. Вероятно, существовали какие-то внутренние, известные лишь команде, мотивы.

Издатель оказался неплохим художником, но поэтом никудышным и пытался сочинить стих о жизненном пути юбиляра, используя школьную программу по литературе. На отдельных листках проглядывали его муки творчества, но кое-что уже сложилось:

Скажи-ка, Слава, ведь не даром,
МОРЛАБ, спалённая пожаром,
«Французам» отдана?
Да, было море Золотое,
И говорят, ещё какое!
Недаром помнит вся ГУПРУДа
Про День Бородина!
Теперь ты витязь сухопутный,
В горах живёшь, как бич беспутный…

МОРЛАБ расщелкнулся легко — морская лаборатория, а вот что такое гремящая аббревиатура ГУПРУДа (главное или государственное управление чего? Не пруда же!) не поддавалось. Ясно было одно — эта организация и ловит в Ледяном озере золотую рыбку, и, похоже, один большой пожар она уже пережила — сожгли морскую лабораторию и отдали каким-то «французам»…