Сокровища женщин Истории любви и творений

Когда читаю в свитке мертвых лет
О пламенных устах, давно безгласных,
О красоте, слагающей куплет
Во славу дам и рыцарей прекрасных,
Столетьями хранимые черты –
Глаза, улыбка, волосы и брови –
Мне говорят, что только в древнем слове
Могла всецело отразиться ты.
В любой строке к своей прекрасной даме
Поэт мечтал тебя предугадать,
Но всю тебя не мог он передать,
Впиваясь в даль влюбленными глазами.
А нам, кому ты, наконец, близка, –
Где голос взять, чтобы звучал века?

106

Глава третья

1

Тичфильд. Зимний вечер. В гостиной граф Саутгемптон, Джон Флорио, Шекспир и гости, среди них три юные дамы Анжелика, Франсис и Молли.

Уилл ( как бы про себя)

Заботливо готовясь в дальний путь,
Я безделушки запер на замок,
Чтоб на мое богатство посягнуть
Незваный гость какой-нибудь не мог.
А ты, кого мне больше жизни жаль,
Пред кем и золото – блестящий сор,
Моя утеха и моя печаль, –
Тебя любой похитить может вор.
В каком ларце таить мне божество,
Чтоб сохранить навеки взаперти?
Где, как не в тайне сердца моего,
Откуда ты всегда вольна уйти.
Боюсь, и там нельзя укрыть алмаз,
Приманчивый для самых честных глаз!

48

Флорио, переглянувшись с графом:

– Все чаще мы слышим сонеты, обращенные к леди. Ах, кто же это, Уилл?

– Зачем вам знать?

Генри, поглядывая вокруг свысока и по росту, и чувства собственного достоинства:

– Ну, хотя бы для того, чтобы нечаянно не выступить вашим соперником. Ведь ваша тайна – от досужих глаз и мнений, а не от нас, ваших друзей, которые будут рады, вместе с вами, привечать вашу избранницу. Позвольте нам угадать, кто она?

Уилл смеется:

– Хорошо. От вас-то тайн у меня нет и не может быть.

Граф Саутгемптон приглядывается к дамам, словно раздумывая, какая из них ему больше нравится.

Анжелика оживляясь:

– Что с ним? Он, кажется, впервые нас заметил? А то все заглядывался на Уилли, вслед за Шекспиром, который влюблен в юношу.

Молли с улыбкой:

– Как Венера в Адониса?

Франсис уверенно:

– Наш Уилли, конечно, сойдет за Адониса, но он явно неравнодушен к женщинам, и проводит с нами время куда более охотно, чем в окружении графа Саутгемптона и Шекспира.

Молли негромко:

– С Шекспиром ясно. Он поет платоническую любовь. А граф Саутгемптон еще молод. Это он-то и есть Адонис, которого Шекспир устами самой Венеры… приучает к мысли о женитьбе, по просьбе графини. Отказываться от помолвки с внучкой первого министра короны – случай небывалый.

Анжелика с надеждой:

– Мне кажется, я знаю, что у графини на уме. Она будет рада, если Генри влюбится в меня.

Франсис с вызовом:

– Нет, в меня!

Молли решается:

– Вряд ли ваше соперничество между собою вскружит голову графу Саутгемптону. Придется мне за него взяться.

Анжелика с мольбой:

– Но ты же замужем, Молли!

– Может, это и лучше. Надо, чтобы Адонис возжаждал любви и женитьбы, а для этого все усилия, доступные любви, хороши. Я буду наперсницей вас обеих, если вы поведете себя соответственно.

Анжелика с любопытством:

– Что это значит – соответственно? Прилично – или наоборот?

Молли смеется:

– Как! Не понимаете? Вы ссоритесь между собою вместо того, чтобы сообща вести осаду крепости, бросая через стены неотразимые стрелы Амура.

Анжелика простодушно:

– Но это же у Амура золотые стрелы, а у нас?

Молли со знанием дела:

– Влюбленные взгляды – это и есть неотразимые доводы любви. Хоть вы сами-то влюблены в нашего Адониса? Или просто хотите выйти за него замуж? Ждете любви от него? Таким образом ничего не дождетесь.

Мэри Фиттон и граф Саутгемптон – они у всех на виду, как на сцене, поскольку это был редкий случай, когда граф разговаривал с молодой женщиной.

Молли, поднимая голову:

– Ах, граф, по вашему совету я перечла поэму нашего Шекспира «Венера и Адонис».

Генри улыбается сдержанно:

– Браво, браво! Читали с удовольствием?

– Скорее с досадой.

– С досадой? Отчего же, Молли?

Мэри Фиттон растроганно:

– Молли! До сих пор я слышала от вас лишь миссис Фиттон.

– Ох, что же удивительного в том?

Мэри Фиттон, бросая на него влюбленный взгляд, а голос ее звучит взволнованно-нежно:

– Когда вы здесь, как принц, наследный принц, при этом вы прекрасны, как Адонис, не смею и подумать я о счастье привлечь вниманье ваше к моей особе, поэтому я тронута до слез. Простите!