Сокровища

Она стала наложницей герцога. Хотя, конечно, не единственная, Пьетра была самая дорогая для него. Он поселил ее в одной из своих небольших вилл на Коста Амалфитана над морем, к югу от Неаполя, драгоценность на воде. Он не мог оставить ее в палаццо Монфалко. Герцогиня Монфалко должна была вскоре вернуться из их сицилийских поместий.

Он навещал ее так часто, как только мог. И всегда привозил какую-нибудь красивую вещь и учил определять ее ценность — как отличить шелк от хлопка и золото от позолоты, как подбирать вина к еде, как определить, где Тициан, а где Тьеполо. Иногда он привозил с собой Марию Бланку. Она и Пьетра стали друзьями. «Она многому может тебя научить, Коломбина», — сказал герцог.

Дом был красив, блики света, отражаемые водой, наполняли комнаты. Пьетра никогда не уставала смотреть на море, чудо меняющихся красок, спокойной красоты… и мира. Постоянный шум Неаполя, который с детства проникал ей в уши, был далеко от нее. Даже пронзительный голос Лены Сакко стерся в памяти. Теперь звуками ее дня были тихие голоса слуг, стук ее каблучков по мраморным полам, мурлыканье собственного голоса и, когда открывалось окно, гул и шум волн, бившихся внизу о скалы.

Покой наконец проник в ее душу и выполнил свою целительную работу. Ее перестали беспокоить видения карабинеров у порога дома, явившихся, чтобы отправить ее за решетку. Однажды поздним жарким вечером, когда она и герцог лежали, утомленные любовью, Пьетра призналась, что боялась быть арестованной за убийство, которого не совершала.

— Тебе нечего бояться, сказал ей герцог. — Ты под моей защитой. — Потом добавил, что дело уже прояснилось. Известно, что Лена убила своего мужа. Ее поместили в сумасшедший дом.

Пьетра весело захлопала в ладоши, но герцог схватил ее за запястья.

— Не надо, Коломбина, не надо. Никогда не радуйся несчастью других. Колесо идет по кругу.

Она слушала, что бы он ни говорил. Иногда она сразу не понимала, что он хотел сказать, но она знала, что в конце концов поймет. Он так многому ее научил.

Почти сразу же, с первого дня ее появления во дворце, появилась вереница наставников — молодых выпускников знаменитого университета в Неаполе, где преподавал Томас Акинас в 1272 году (первое, что она узнала от учителя истории). Они все были очарованы ею. Она чувствовала их восхищение по тому, как они смотрели на нее, эти юноши с вьющимися волосами и смехом в темных глазах. Но у нее никогда не появлялось искушения принять приглашение, даже если б кто-то оказался достаточно глупым, чтобы сделать его. Она принадлежала герцогу, она знала это, и они тоже.

Хотя ей иногда было весьма удобно шлифовать на них свое растущее мастерство флирта. Что действительно волновало ее в этих юношах, так это их знания, которые она впитывала, как губка. Сначала они учили ее читать, основе всего остального. Она быстро справилась с этим и перешла к другим наукам. Литература, история и философия, математика и музыка, астрономия и французский — ей нравились все предметы. Пьетра цеплялась за знания, как краб за скалу.

Даже когда наставники просили ее о передышке, она продолжала терзать их вопросами.

— Я горжусь тобой, — сказал ей герцог как-то прохладным осенним вечером, когда они обедали на террасе над морем. — Ты всего полгода у меня, а учителя в восторге от твоих успехов. Ты превзошла мои ожидания.

— Я хотела научиться говорить с тобой так, чтобы не наскучить тебе, — сказала она, изящно отрывая лист артишока, а когда масло капнуло ей на подбородок, он наклонился, слизнул его и промурлыкал:

— Восхитительно.

Спустя час он лизал те части ее тела, которых не касалось масло, давая еще один урок в науке, которую он никому не доверял, — искусстве чувственного наслаждения.

Эти уроки продолжались часами. Вечера, озаренные светом камина, или долгие послеполуденные часы, проводимые в ее постели, как в беседке, задрапированной шелком цвета морской волны с вышитыми на нем цветами. Прикосновение и запах, музыка нежных слов, прелюдия и финал — все это было частью ее уроков. Она училась, когда раздразнить, а когда полностью отдать себя, когда сдержаться, а когда раскрыться подобно цветку в весенний дождь. Пользуясь необычными текстами, которые дошли до нас от египтян, персов и японцев, герцог обучал ее каждому нюансу в искусстве любви.

Пьетра не упускала ни одной детали. Ей отчаянно хотелось угодить ему, человеку, который избавил ее от отчаяния и так много дал. Доставляя удовольствие ему, она находила все большее и большее удовольствие и для себя. Скоро она смеялась над глупой девчонкой, которая плакала перед девой Марией, боясь потерять душу, если она отдаст себя герцогу. Теперь она считала, что нет ничего плохого в том, чтобы испытывать такие приятные чувства.

Она прожила на своей вилле около двух лет, когда однажды во время вечерней прогулки в саду герцог объявил:

— Скоро твой день рождения, Коломбина. Я хочу его отпраздновать особо.