Сокровище

Протянув руку, она достала с полки несколько бумажных полотенец, намочила их в холодной воде и аккуратно стерла с лица запекшуюся кровь и помаду, которая уже давно размазалась, образовав красноватый ореол вокруг рта. Тени и тушь тоже не остались на своем месте. Они были размазаны по лицу, как пятна на полотнах Джексона Поллока[13], что не добавило женщине привлекательности. Она смыла их тоже. Только прическа оставалась в относительном порядке, и Гала просто поправила выбившиеся пряди.

Выглядит она, конечно, далеко не лучшим образом, подумала Гала, но, когда Питт снова показался в дверях, она вымученно улыбнулась, надеясь, что немного привела себя в порядок.

Он несколько секунд пристально смотрел на преобразившуюся женщину, потом, придав физиономии нарочито почтительное выражение, изрек:

– Скажите, прелестное создание, вы здесь не видели древней, сморщенной старухи?

В глазах Галы заблестели слезы, и она, издав звук, который можно было равно принять и за сдавленный смех, и за всхлипывание, прошептала:

– Вы хороший человек, мистер Питт. Спасибо вам.

– Видит Бог, – торжественно провозгласил Питт, – я пытаюсь им быть.

Питт принес несколько одеял и укутал замерзшую женщину. Затем он осторожно поднял ее на руки и без видимых усилий понес по проходу. Но окоченевшие ноги все же дали о себе знать, и он несколько раз споткнулся.

– С вами все в порядке? – с тревогой спросила Гала.

– Ничего такого, что не мог бы излечить хороший глоток виски «Джек Дэниелс».

– Вернувшись домой, я пошлю вам целый ящик.

– А где ваш дом?

– В данный момент в Нью-Йорке.

– Когда я в следующий раз буду в городе, обязательно приглашу вас поужинать со мной.

– Почту за честь, мистер Питт.

– Я тоже, мисс Камиль.

Брови Галы удивленно поднялись.

– Неужели вы узнали меня даже в таком ужасном виде?

– Скажу правду: я узнал вас только после того, как вы привели лицо в порядок.

– Прошу вас, простите за то, что из-за меня вы оказались втянутым в этот кошмар. Ваши ноги уже, наверное, совсем замерзли.

– Ну это не слишком большая плата за право держать в своих объятиях Генерального секретаря Организации Объединенных Наций.

Как забавно порой складывается жизнь, подумал Питт. Или сегодня день особенный. Встретить трех женщин, причем очень привлекательных, в безлюдной ледяной пустыне в двух тысячах миль от цивилизации всего лишь за каких-то полчаса – это своеобразный рекорд. Это даже лучше, во всяком случае, приятнее, чем обнаружить на дне океана русскую субмарину.

* * *

Через пятнадцать минут, когда Гала, Рабин и стюардесса были с максимальными удобствами устроены в вертолете, Питт махнул рукой Джордино. Тот поднял вверх большой палец, показывая, что все в порядке, и вертолет взлетел в воздух, подняв за собой снежное облако. Выполнив поворот на 180°, он взял курс к «Полярному исследователю».

Питт поспешил к обогревателю. Он стащил пропитавшиеся ледяной водой высокие ботинки и носки и вытянул ноги, подставив их теплому воздуху. Он с наслаждением впитывал тепло и с радостью принял боль, которая всегда сопровождает восстановление кровообращения. Питт расслабился и не сразу заметил подошедшего Симона.

Тот остановился и еще раз взглянул на потерпевший крушение самолет. Он больше не казался жалким и заброшенным. Сознание того, что там находится более пяти десятков мертвых тел, придало ему вид некой усыпальницы или мавзолея.

– Все они были делегатами ООН? – спросил Симон.

– Некоторые были членами Генеральной Ассамблеи, – задумчиво ответил Питт, – остальные – директора и сотрудники специализированных агентств ООН. По словам Камиль, все они возвращались из совместной поездки.

– Кому потребовалось их убивать?

Питт тщательно выжал мокрые носки и положил их на трубу обогревателя.

– Понятия не имею.

– Может быть, это ближневосточные террористы? – настаивал Симон.

– Никогда не слышал, чтобы они использовали яд.

– Как твои ноги?

– По-моему, постепенно оттаивают. А твои?

– На флоте нас обеспечивают непромокаемыми ботинками. Так что мои сухие и теплые.

– Аплодирую заботливым адмиралам, – усмехнулся Питт.

– Думаю, один из троих уцелевших сделал эту грязную работу.

Питт с сожалением покачал головой:

– Если это действительно окажется яд, скорее всего, он был добавлен в пиу еще до того, как продукты питания поступили на борт самолета.

– Но главный стюард или любая из стюардесс могли сделать то же самое уже на борту.

– Слишком сложно отравить пятьдесят порций еды на кухне самолета так, чтобы никто не заметил.

– А напитки? – не отставал Симон.

– В упорстве тебе не откажешь, – усмехнулся Питт.

– Мы можем строить любые гипотезы. Все равно больше делать нечего, пока нас отсюда не вывезут.

Питт потрогал носки. Они все еще были влажными.

– Вообще-то напитки – это возможный вариант, в первую очередь чай и кофе.

Симон улыбнулся. Очевидно, ему было приятно, что хотя бы одна из его теорий признана правдоподобной.

– Ну хорошо, и какой же из троих уцелевших людей кажется тебе наиболее вероятным кандидатом в отравители?

– Ни один.

– Ты хочешь сказать, что преступник добровольно принял яд и совершил самоубийство?