Сокровище

На нее глядел отец. Улыбчивый человек в очках, с бородкой и с усиками, в клетчатой шляпе с мягкими круглыми полями. Сергей Николаевич Поляков.

Марина застыла на пороге.

- Отец! Прости! Я никак не могу привыкнуть, что тебя больше… - Марина осеклась. Слово «нет» произнести не могла.

Отца убили пять дней назад. Она успела его похоронить, но смириться с тем, что он умер, - еще не успела.

Телефонный звонок разорвал тишину. Марина посмотрела на аппарат: большой, из черного эбонита.

В квартире все было несовременным. Проще сказать – старым. И паркет, и лепнина на потолке, и бронзовая люстра с хрустальными подвесками, и книжные шкафы из вишневого дерева. Ну, а как могло быть по-другому, если у тебя отец – историк, и сама ты – историк, и окна квартиры выходят на Марсово поле?

Черный массивный телефон с поворотным диском смотрелся на фоне мебели настоящим «новоделом». И внутри него бился молоточек, передавая биение в треснутые колокольчики. Марина подошла к аппарату.

- Да?

На том конце обозначилось хриплое дыхание; уже не в первый раз.

- Алло! Я вас слушаю! – сказала Марина, понимая, что это напрасно. Ответа не последует. Его и не было. Опять – то же самое дыхание.

- Перестаньте молчать! Кто вы такой? Что вам нужно?

Дыхание.

В трехстах метрах от нее, в таксофоне, стоял черноволосый и прижимал к уху трубку.

- Не смейте мне больше звонить! – закричала Марина и бросила трубку на рычаги.

Эбонит с легкостью выдержал удар.

3.

Было темно. По залу скользнула черная тень; еле заметное движение, не вызвавшее ни малейшего звука. Потом – щелчок! Под потолком лампы дневного света, разражаясь ленивыми вспышками, приноравливались к работе. Потом – стал свет.

Виктор еще раз оглядел помещение и убрал пистолет в поясную кобуру. Можно начинать. Виктор махнул рукой. Послышалось легкое жужжание электрического моторчика, и в зал въехал Валентин.

- Ух ты! - Некоторое время Валентин перемещал рычажок управления инвалидным креслом во всех направлениях; осматривался. Все - на месте. Череда производительных серверов, несколько огромных экранов на стенах, и – ни одного окна. Валентин взъерошил светлые волосы, которые, несмотря на молодой возраст их обладателя, уже начали редеть на затылке, и повторил. - Ух ты!

- Приступай! - сказал Виктор и снова махнул рукой.

Виктору было около сорока, или слегка за сорок, - сразу и не определишь. Морщины стекали со лба на подбородок в симметрически-верном порядке, и нельзя было сказать, что они означали: угрозу или усмешку. Но только не бездействие. И это подтверждали его движения: математически выверенные, без единого признака избыточности.

Затем в зал вошла Анна, женщина лет пятидесяти, с короткой седой стрижкой и пронзительными глазами. Виктор приветствовал ее легким полупоклоном.

Следом появился Ким, молчаливый кореец. Обвел глазами зал и стал в углу.

Последним возник странный тип; он словно только что прибыл прямиком из «Одесских рассказов» Бабеля; чесучовая пара, канотье, галстук-шнурок, нафабренные усики и двуцветные ботинки. Промурлыкал, преувеличенно грассируя.

- Бонжур, мон шер ами!

Виктор нахмурился и отвернулся.

- Анна! Осмотри медпункт!

Анна, повинуясь указанию Виктора, скрылась в небольшом помещении, смежном с общим залом. Виктор показал в противоположном направлении.

- Ким! Мастерская – там!

Кореец ушел.

Странный тип поцыкал зубом, одобрительно покачал головой и воскликнул, ударяя на последнем слоге.

- О! КофЕ-машИн!

Развязной походочкой «одессит» подошел к кофе-машине, склонился над ложечками, лежащими в ряд, и хищно ухмыльнулся, даже не пытаясь скрыть сорочий интерес к блестящим предметам. Узкая кисть легким пульсирующим движением захватила добычу.

- Все ложечки посчитаны, - предупредил Виктор.

Странный тип изобразил на подвижном лице легкое изумление; раскрыл ладонь; ложечки не было. Неведомым образом она возникла в другом кулаке; правда, «одессит» усиленно на него дул, но едва ли секрет фокуса заключался именно в этом.

Виктор еле заметно улыбнулся. Странный тип церемонно раскланялся, будто бы сорвал невиданный аподисмент; налил кофе, решительно отодвинул сахарницу и щедро насыпал в чашку соль и перец. Размешал и взял чашку, держа мизинец на отлете.

- Как тебя сейчас зовут? – спросил Виктор.

- Месье Жан, - странный тип отхлебнул кофе и зажмурился от удовольствия.

- Подходящее имя для Санкт-Петербурга. Учитывая, что мы в двадцать первом веке.

- Мамочка слишком строгая, - притворно обиделся месье Жан. – Это не имя. Творческий псевдоним.

- Мне он кажется неуместным.

- Вот как! А кореец в Санкт-Петербурге кажется тебе уместным?

- Видимо, ты не слышал группу «Кино».

- Есть такая группа?

- Была.

- Потому и не слышал. А в чем дело?

- Ее лидер, Виктор Цой, тоже был корейцем.

- Ну и что?

- Ты вообще следишь за ходом моей мысли?

- Будто мне своих не хватает, - странный тип ретировался в угол и оттуда возвестил. - Меня зовут месье Жан.

Спорить было бесполезно. Виктор обернулся к компьютерам. Серверы уже загрузились; на больших экранах появилась одна и та же заставка.

- Валентин?

- Все работает!

В зал одновременно вышли Анна и Ким.

- Ким? Анна?