Сокровище

- В Фетиньино. Она сама заявила об этом в телеинтервью, и какой-то тип в ее квартире, представившийся другом, это подтвердил.

«Фетиньино»… Это слово ни о чем не говорило Виноградову; звучало, как загадочное заклинание, и, тем не менее, дарило надежду.

- Фетиньино… - через силу повторил он. – Так чего же вы ждете?

- Проблема в том, - Скворцов передернул плечами, - что это – маловероятно.

- Почему? – забеспокоился Виноградов. – Вы знаете что-то еще?

- Тот тип, который был у нее в квартире… Похоже, он украл мой бумажник. Вместе с документами. А это выставляет ситуацию совсем в другом свете. Теперь я думаю, что кто-то нарочно хочет направить нас по ложному следу.

Виноградов с трудом унял клокочущее дыхание, рвущееся из груди: так ведь действительно может дух вон.

- Ты ведь – из спецслужб? – приподнявшись, спросил он.

- Да, - подтвердил Скворцов.

- Значит, ты – профессиональный параноик. Мне наплевать, что ты там себе думаешь! Но если есть хоть миллионная доля шанса, значит, надо его использовать. Возьми мой самолет. И отправь людей… В Фетиньино! – последнее слово он произнес с наслаждением; оно ласкало распухший язык.

Виноградов откинулся на подушку и умолк.

Скворцов несколько секунд вглядывался во внезапно смягчившиеся черты обезображенного лица. Потом – топнул ногой.

Из-за ширмы пришла сиделка и уставилась на Скворцова тупым коровьим взглядом.

- Что с ним? – спросил Скворцов.

Сиделка провела ладонью над открытым ртом «шестьдесят шестого».

- Он спит, - послышался гнусавый голос. - Он не спал уже трое суток. Напрасно. Я говорила, что сон облегчает страдания.

Скворцов присмотрелся. Да, Виноградов спал.

- Сколько нам осталось? – спросил Скворцов.

- Нам? Не знаю. А ему – совсем немного, - сиделка выждала несколько секунд и ушла обратно за ширму.

Скворцов достал мобильный и отдал необходимые распоряжения: взять самолет и немедленно во Владимир! Прибыть в Фетиньино, организовать засаду у бывшего дома Зубовых и ждать дальнейших указаний.

Скворцов понимал, что все это – зря, но не мог ослушаться. Покончив с делами, он сел рядом с кроватью и стал пристально смотреть на умирающего. Скворцов старался глубоко не дышать; не потому, что боялся разбудить: вонь от заживо гниющего человека стояла неимоверная.

27.

Виктор открыл пассажирскую дверь, и Марина вышла, отметив про себя, что к хорошему – не то, что быстро привыкаешь; даже и привыкать не требуется.

Они стояли перед аккуратным краснокирпичным зданием, выстроенным в псевдоготическом стиле. Марина в который раз поразилась лаконичности форм и строгости линий.

В плане церковь имела вид креста; в центре возвышался серый купол со стрельчатыми окошками. Эту же форму имели зарешеченные окна побольше, по два на каждом из трех фасадов, и еще по четыре – на внутренних сторонах каждой из перекладин креста, а также – главный вход, располагавшийся в нижнем ярусе колокольни, окаймленный треугольными выступами, опускавшимися до самой земли, как контрфорсы неприступной крепости. Второй же ярус колокольни выглядел еще проще: четыре квадратные колонны по углам квадрата, накрытые серым четырехгранным шатром. Здание, лишенное всяких декоративных элементов, выглядело образцом элегантности и чистоты линий.

Марина не удержалась и спросила:

- Вы знаете, чем знаменита эта церковь? – она выдержала небольшую паузу – для приличия – и продолжала. – По преданию, здесь останавливался Пушкин. Прямо перед роковой дуэлью с Дантесом. Тут ведь недалеко – Черная речка. Александр Сергеевич заезжал помолиться. Получается, перед смертью… - Марина помолчала, отдавая дань уважения «солнцу русской поэзии». – А несколькими годами ранее он крестил здесь двух своих детей. Наталью и Григория. Когда снимал дачу на Каменном острове у Доливо-Добровольской.

Виктор не мог сдержать улыбку.

- Забавно! У нас, в России, все так или иначе связано с Пушкиным.

- У нас? – переспросила Марина. – Вы – тоже из России?

Вместо ответа Виктор жестом пригласил Марину войти.

Внутри церковь еще больше напоминала католический костел, чем снаружи. Такие же стрельчатые, как и окна, своды смыкались высоко вверху; ни на них, ни на стенах не было росписей; деревянный иконостас – и тот был стилизован под готику.

Марина и Виктор попали в промежуток между службами; в храме никого не было. Марина прошла к алтарю и вдруг… О, чудо! На кафедре перед иконостасом лежала открытая Библия.

Марина почувствовала, как забилось сердце. Она оглянулась на Виктора и сделала знак; но Виктор и сам уже все заметил. Марина и Виктор подошли к кафедре. Марина протянула руку к Библии, и в этот момент послышались шаги.

Вошел священник: осанистый мужчина лет сорока пяти. Он настороженно смотрел на посетителей.

- Добрый день! Чем я могу вам помочь?

- Мы хотели осмотреть церковь, - ответила Марина.

- Пожалуйста, - голос священника звучал строго.

- И Библию, с вашего позволения, - добавил Виктор.

Священник подошел к кафедре; Марине пришлось отступить. Священник встал между кафедрой и посетителями, закрывая собой Библию.

- Я, кажется, понял, в чем дело. Мне вызвать полицию?

Эти слова привели Марину в недоумение.