Сокровище

Повернув голову, чтобы снова посмотреть на Реми, я не могу не заметить, что медведь спокойно сидит у озера в тени вяза. Соты, которые он снял с ветки, лежат на земле перед ним, и я вижу, как он облизывает лапу, облитую медом.

Я нахожусь достаточно близко, чтобы видеть, как мед тонкой струйкой стекает по его челюсти, течет между его острыми когтями. Он облизывает их, затем опять погружает в соты и снова подносит покрытую медом лапу к своей пасти.

И опять мед стекает по его челюсти, и на этот раз он нетерпеливо ворчит и вытирает шерсть вокруг пасти.

Он машет лапой, чтобы очистить ее, так что крошечные струйки меда разлетаются в разные стороны. А затем делает это опять, и снова маленькие капельки меда слетают с его когтей, и их уносит ветер.

Этот медведь – пожиратель душ. Вот что сказал Хадсон.

Я смотрю, как еще одна струйка меда тянется от губ медведя к его когтям, становясь все тоньше по мере того, как он отводит лапу от пасти, пока не рвется. Превратившись в тончайшую паутинку, такую же блестящую, как его шерсть, мед улетает, уносимый ветерком.

И мне в голову приходит нелепая мысль о том, что именно здесь родились наши души – что все мы всего лишь маленькие капельки меда, слетевшие с лапы этого Небесного медведя и воспламененные его слюной.

Мне хочется посмеяться над этим абсурдом, но мне так больно дышать. И вместо этого я просто лежу и смотрю, как этот нелепый медведь ест мед и как его крошечные струйки разлетаются по ветру. Время от времени его когти становятся слишком липкими, и струйки меда перестают с них слетать, тогда он опускает лапу в озеро. В тот же самый водоем, что находится всего в нескольких дюймах от меня.

И тут мне приходит в голову по-настоящему странная мысль. Что, если наша цель вовсе не этот мед? Глядя, как медведь полощет лапу в воде, я не могу не задаваться вопросом о том, не ошиблась ли я. Моя бабушка сказала, что нам нужна Небесная Роса. А роса – это вода, а не мед.

Если этот медведь пожирает души, как сказал Хадсон, а вода этого озера смывает с его лап мед… Что, если нам нужна вода для того, чтобы разделить души Лианы и Лореляй подобно тому, как она смывает мед с медвежьих лап?

Реми стонет, и мое сердце начинает бешено стучать в груди. Он очнулся.

Я зову его по имени, и на этот раз, когда он со стоном произносит мое имя, я вздыхаю с облегчением, потому что он жив, действительно жив.

А раз Реми жив, то у нас есть шанс.

Стараясь не привлекать внимания медведя, я громко шепчу ему:

– Реми, ты можешь вытащить нас отсюда?

Он качает головой.

– Я не могу ходить, – отвечает он, и его голос срывается от боли. – И не могу встать.

– Знаю. Но ты должен все-таки собраться и вытащить нас отсюда. – В моем шепоте звучит настойчивость. У Хадсона и Мекая так мало времени, что это необходимо. Другого выхода нет.

Реми закрывает глаза, и секунду мне кажется, что он опять впал в беспамятство. Но затем он шепчет:

– У меня есть идея.

– Это хорошо, – отвечаю я.

Я собираюсь с силами, чтобы сунуть руку в карман, когда чувствую, что земля подо мной начинает дрожать. Я в страхе перевожу взгляд на медведя, но нет, земля трясется не из-за него, поскольку он все еще ест.

– Я не уверен, что могу вытащить нас всех, – шепчет Реми, но я отказываюсь его слушать.

– Мы покинем это место вместе, Реми. Все. – Я заглядываю в себя и собираю все нити в руке. Я буду держать их, что бы ни произошло. Ничто не заставит меня отпустить их. Ни сейчас. Ни потом. – Я скажу тебе, когда буду готова.

Он что-то бормочет, как мне кажется, утвердительно, и я достаю из кармана пустой флакон из тех, которые мне дала Куратор. Затем медленно, очень медленно передвигаю руку с флаконом к воде, не сводя глаз с медведя. Но он сосредоточен на своем обеде, я погружаю флакон в воду и наполняю его до краев. Затем затыкаю его пробкой, делая это так быстро, как только могу.

Но, видимо, я проделала это недостаточно тихо, потому что медведь вдруг поднимает голову, рычит и, вскочив, устремляется ко мне.

Я протягиваю одну руку в сторону Реми, а другой сжимаю нити моих друзей.

– Давай, Реми, давай! – командую я ему.

Земля под нами превращается в вихрящуюся бездну, полную звезд и ярких красок. И мы падаем в нее.

Глава 100 Карточка «Попадание в тюрьму»

Приземлившись, мы ударяемся об пол с такой силой, что он дребезжит. Этот удар приносит мне новую боль – хотя, честно говоря, мне трудно отличить, какие из болей в моем теле вызваны этим ударом, а какие теми, что обрушивались на меня до него.

Мне не сразу удается сделать вдох – потому что ощущение у меня такое, будто меня лягнул осел в мою и без того уже ушибленную грудь. А когда удается, я сразу же ныряю внутрь себя, чтобы посмотреть, на месте ли нити. И обнаруживаю, что они на своих местах, даже нити Хадсона и Хезер.

Я заставляю себя открыть глаза, полная решимости отыскать мою пару.