Сокровище Беаты

И снова в воздухе застыла скорбная тишина. Оказалось, плотники уже давно перестали тюкать своими топорами, подсели поближе и внимательно слушали историю старика Брутуса, о котором, как они предполагали, всем и всё давно было известно: шлёпало, свистун, старый гриб – так его шутейно называли между собой артельщики, а он не обижался.

– Я всё же сумел поквитаться за Малкольма, – сказал старик, при этом лицо его сделалось хмурым и даже отпугивающим, а в голосе прозвучало что-то грозное и безжалостное. Таким доброго и безобидного Брутуса не помнил никто. – По наивности, я думал, что, отомстив, искуплю свою вину перед ним. Ведь я не исполнил данного мною обещания, как и он когда-то: всегда прикрывать друг друга, что бы ни случилось. Гордость ослепила меня, и я прогнал моего товарища. А когда он остался совсем один, я не смог прийти ему на выручку… Так вот, спустя пару месяцев случилось мне участвовать в битве возле одной деревушки, что стояла у самой границы враждующих королевств. Мы тогда изрядно потрепали противника, и дело уже шло к нашей окончательной победе. В самый разгар сражения мне удалось разглядеть в толпе отступающих вояк рыцаря с красно-чёрным флажком на сверкающем шлеме. Рубя неприятеля острым клинком и расталкивая щитом направо и налево изувеченные тела, я быстро настиг своего заклятого врага. Подобравшись достаточно близко, я вырвал копьё из убитого воина и что есть силы метнул им в коня, на котором восседал железный всадник. Копьё угодило коню в шею, и он повалился наземь, придавив своей тушей латника. Подскочив, я наступил ногой на грудь подлому наймиту и сорвал с его головы шлем. Я ожидал увидеть перед собой лицо беспощадного убийцы, но на меня смотрел такой же молодой парень, каким был мой друг и каким был я сам. Он жадно хватал воздух окровавленным ртом, как рыба, выброшенная на берег. В моём сердце не шевельнулась жалость, как и тогда, когда я прогнал друга. В ярости я занёс над головой поверженного врага свой меч и обезглавил его…

Старик снова на какое-то время забылся в мрачных думах. Отрешённым взглядом смотрел он перед собой, и никто не осмелился потревожить его глубоких переживаний. Спустя пару минут он заговорил:

– Это был последний раз, когда я держал в руках оружие… И вот, что я скажу. Я не ощутил никакого душевного облегчения, отомстив за гибель товарища. Уже прошло много лет, а я до сих пор с тяжестью на сердце вспоминаю тот последний бой. Война вскорости закончилась. Короли-самодуры всё же смогли договориться о мире. Но сколько судеб перемолола та жестокая бойня. Сколько осталось убитых на полях сражений, сколько искалеченных вернулось домой, сколько безутешных матерей и вдов не дождались своих сыновей и мужей. Скажу вам честно: то, что завтра будет происходить здесь, меня совсем не радует. Такое зрелище может развлечь только тех, кто не видел настоящей смерти от удара копья или меча, не собирал после боя отсеченных топором рук и ног, чтобы после закопать их в яме, не отгонял воронов от убитых с выклеванными глазами. Когда я вернулся домой, то долго ещё не мог притронуться к топору, хотя сам родом из потомственных лесорубов.

Окончив свой рассказ, старик посмотрел на сидевшего справа Николаса. Похоже, что его история отозвалась в мальчишеском сердце, мечтавшем о сражениях и победах, смятением и грустью. Трудно описать тот восторг, с которым ещё вчера главный вестовой города сообщал своим знакомым новость о предстоящем рыцарском турнире. Но теперь… теперь всё переменилось. Николас выглядел подавленным и растерянным. Рядом, скучившись, угрюмо молчали артельные плотники и лесорубы. Никто из них даже представить себе не мог, что этот с виду неказистый старичок, с которым в обхождении особо не церемонились, окажется героем далёкой войны, сражавшимся в жестоких и кровопролитных битвах.

– Ну а где же всё-таки ты научился варить свой знаменитый кулеш, Брутус? – спросил молодой плотник, который ещё совсем недавно потешался над стариком.

– Дык на войне и научилси, – ответил тот, снова изображая чудаковатого деда с блаженной физиономией и по-стариковски коверкая слова. – Там-то скоро всем наукам обучаешься: и как дубовую кору с хвойными ветками запаривать, а потом глотать эту горечь, чтобы зубы не выпали от голоду, и как из травы лепёшки скатывать, и как похлёбкой из крапивы себя потчевать. Вот как науку эту постигнешь, так и настоящий кулеш сварить будет немудрено.

Генри Флетчер уважительно положил руку на плечо старому лесорубу и с серьёзным видом сказал:

– Спасибо, отец, за эту историю. Думаю, сегодня вечером мы все поднимем кружки за твою славную победу.

– Обязательно поднимем! – заголосили одобрительно лесорубы.

– А пока за работу! – возвестил мастеровой. – До вечера ещё далеко.

И снова глухо застучали топоры и заелозили острозубые пилы, вгрызаясь в древесную твердь.

– А почему ты раньше никогда не рассказывал мне об этом? – спросил Николас у старика Брутуса.