Сокровище Беаты

– Наконец-то! – откашлявшись, выдавил из себя осипшим голосом Питер Досон. – Я уж думал, задохнусь здесь!

– А мне и невдомёк, кто тут потрошит хозяйские припасы, – улыбаясь во весь рот, ответил Николас. – Как будто слон порылся в посудной лавке. Оказывается, это старина Питер решил порадовать дорогую тётушку генеральной уборкой. Сам сможешь встать? Давай руку.

Белый, как мел, Питер ухватился за протянутую руку товарища и, отпихивая ногами мешки, выкарабкался из-под завала. Его взлохмаченные волосы свалялись в муке, а голова была обильно усыпана сморщенным изюмом.

– Ну ты и кекс, однако! – осматривая «припудренную» фигуру приятеля, потешался над ним Николас.

– Тебе смешно, а тётка скоро вернётся с базара. Тут такое начнётся! Уж лучше б меня мешком пришибло, – сокрушался Питер, отряхивая рукава.

– Какой же нечистый дух заманил тебя на эту гору? – спросил Николас, оглядывая закрома Макбет Досон.

– В том-то всё и дело, – угрюмо произнёс Питер. – Видишь ли, тётушка помешана на чистоте. Любит, чтобы на кухне всё блестело и сверкало ярче звёзд на небе – её любимая поговорка. При виде пыли у неё глаза наливаются кровью, как у быка на корриде. У меня такое чувство, что кухня – это всё, что ей по-настоящему дорого в жизни. – Питер на короткий миг призадумался. – Ну, может, ещё огород.

– А ты? Ведь ты же её единственный племянник. Она должна тебя любить.

– Ха! Конечно, любит. Если б ты знал, какой это рабский труд. Да здесь за жалование никто не согласится так вкалывать. А я это делаю за бесплатно! Вечно всем недовольна, ворчит да рычит: «Почисть-помой-протри-подмети…» А тут ещё, как назло, паутина нарисовалась под самым потолком. Вот я и забрался наверх, чтобы её смахнуть. И всё бы ничего, да только мешок, на котором я пристроился, начал съезжать вниз. Ну и… в общем, навернулся я вместе с посудой. Куча заваливалась набок и меня придавило. Хорошо хоть на полу мешки с сахарным песком лежали, и я на них плюхнулся. Да ты вот подоспел. Иначе пиши-пропало…

И тут звякнул дверной колокольчик. За стеной послышался запыхавшийся голос миссис Досон:

– Ф-ух! Ну и жарища! Корзины еле донесла. Спасибо молочнику – подобрал на полпути. Питер! Корзины-то занеси, а то уж я совсем из сил выбилась.

Питер застыл ни живой-ни мёртвый. Горячим приливом кровь ударила по щекам перепуганного племянника, обдавая их пожаром жгучего стыда. В немом оцепенении он смотрел на своего приятеля, а парализовавший его страх потихоньку стал пробираться и в душу Николаса. Теперь уже оба застыли, как вкопанные, ожидая незавидной участи. Но, к счастью, снова скрипнула дверь – очевидно, хозяйка вышла за оставленными снаружи корзинами. Николас ткнул локтем в рёбра остолбеневшего товарища и кивнул головой на приоткрытое окно.

– Ну что, рвём когти? – предложил он Питеру. – Переночуешь пока у меня. Пусть тётка ночь поворочается – куда это её единственный племянник запропастился? А там, глядишь, остынет.

– Нет. Пожалуй, так будет ещё хуже. Лучше уж сразу, – обречённо пробормотал Питер.

– Ну, как знаешь. Тогда я дёргаю. – Николас запрыгнул на подоконник и распахнул оконную створку с сильно закопчённым стеклом. – Потом расскажешь. Держись, брат! – бросил он напоследок приятелю и нырнул в пролёт окна.