Сокровище Беаты

Николас начал было с упоением пересказывать о том, что приключилась с Питером, но его рассказ неожиданно прервал поднявшийся посреди базара переполох. По рядам прокатилась волна беспокойства:

– Меро! Едет Меро! – передавали друг другу по цепочке торговцы.

Кто-то принялся судорожно прятать свой товар под прилавок.

– Расступитесь! – донеслось из толпы.

В сутолоке невозможно было что-либо разобрать. Но по мере приближения важной персоны к цветочной лавке, толпа быстро редела, уступая дорогу кортежу из трёх всадников. Впереди мерной поступью вышагивал золотисто-огненный мерин, в седле которого покачивался стражник, облачённый в гладкие кожаные доспехи. За его спиной на широком ремешке, перекинутом через плечо, маячила деревянная балестра. Слева к седлу крепился колчан, набитый стрелами с белым оперением. С правой же стороны на поясном ремне с блестящей бляхой покачивался в металлических ножнах красавец Эсток – двуручный меч с длинной, кручёной крестовиной. Натянутая конская сбруя поскрипывала в такт мерному шагу скакуна, а натруженные мускулы сильного, упругого тела позволяли ему держать уверенную и гордую осанку. Николас с восхищением разглядывал амуницию стражника, провожая его зачарованным взглядом. Он так увлёкся изучением боевого снаряжения, что не заметил, как другая лошадь, следующая за вооруженным всадником, потеснила его. Николас отшатнулся в сторону, обернулся и тут же столкнулся с устремлённым на него, враждебным взглядом второго наездника, сутулая спина которого изогнулась коромыслом. На нём не было никакого снаряжения. Мрачный господин с тяжёлым взглядом был в чёрном облачении, несмотря на жаркую погоду. С его плеч спадала накидка, закреплённая на груди застёжкой-фибулой. Головной убор в виде берета с ушками был нахлобучен до самых бровей, руки обтягивали кожаные перчатки, а на ногах сидели сапоги с коротким, оттопыренным голенищем. Первое впечатление при виде этой согбенной, но крепко сбитой фигуры не оставляло и малейшего повода для симпатии. Черты его лица были довольно крупными, кожа на лбу и гладко выбритых щеках лоснилась, бледные губы плотно сжимались в нервную складку. Меро вонзил свои прищуренные глазки в растерявшегося мальчугана, словно иглы кактуса. Не выдержав такого агрессивного напора, Николас отвёл взгляд и потеснился в сторону. Замыкал кавалькаду пожилой, сухощавый писарь на пегой кобыле с узкой торбой наперевес. На груди у него болталась дощечка – прямоугольная подставка для письма и чернил. Все трое остановились напротив цветочного прилавка Беаты. Первым заговорил коренастый всадник в чёрном:

– Меня зовут Жак Меро. Я управляющий делами графа Готлиба. Это твои корзины? Отвечай, – приказным тоном обратился он к хозяйке цветника.

– Да, мои, – робко проговорила Беата.

– Сейчас мой писарь пересчитает каждый цветок в них. Ровно столько, сколько он назовёт, ты доставишь сегодня в замок, не позднее шести часов вечера.

– Господин Меро, – волнуясь, произнесла Беата, – возможно, я смогла бы предложить вам нечто более привлекательное. Дело в том, что здесь представлен далеко не весь оранжерейный выбор. Если вас не затруднит, вы могли бы проехать на восточную окраину города, в наш дом – там находится цветник моей матушки и, я уверена, она подберёт для вас…

– Приступай! – не дослушав Беату, приказал писарю управляющий.

Тот боязливо сполз с коня и принялся раскладывать на дощечке свою «канцелярию». Затем, подойдя к цветочным корзинам, он небрежно отстранил хозяйку и начал перебирать зелёные стебли, пересчитывая товар. Лошадь Меро нетерпеливо переминались с ноги на ногу, будто пытаясь избавиться от противного наездника, и от того он раздражённо ёрзал в седле. Его голова, посаженная на короткой шее, болталась, как у китайского болванчика, потому Беата, наблюдая за важным господином, закутанным в чёрный плащ, не смогла удержаться и прыснула неосторожным хохотком. Но даже это не ускользнуло от придирчивых глаз управляющего.

– Как тебя зовут, торговка? – грубо спросил он, устремив свой въедливый взгляд на хозяйку цветника в кружевном молочном переднике.

– Беата Эклунд.

– Не ты ли дочь того плотника, что сгинул в Дедвуде?

Беата, ничего не сказав в ответ, опустила глаза.

– Ты по-прежнему живёшь со своей матерью? – продолжал допытываться Меро.

– Мы живём вдвоём.

– Возможно, в скором времени мне понадобятся ещё цветы. Передай матери, что я навещу её.

– Хорошо, я обязательно предупрежу матушку о вашем визите.

– Чтоб тебя, колючий мерзавец! – прикусив палец, взвизгнул писарь.

Из горшка гордо торчал неприкасаемый, круглолицый кактус, растопырив свои острые, тонкие иглы, которыми он всё же сумел дотянуться до нерасторопного секретаря.

– Твоё растение небезопасно для покупателей, – обратился Меро к владелице цветочного прилавка. – Оно может причинить вред их здоровью или же повредить чьё-нибудь дорогостоящее платье. Во избежание подобных неприятностей я налагаю запрет на продажу этой дряни.