Сокровище Черного моря

Отступать уже было нельзя. Да и никогда не простила бы себе Ольга такого позорного малодушия.

— С некоторыми поправками… — она почувствовала, что у нее пересыхает горло, ваш метод извлечения золота из морской воды может оказаться рентабельным…

— Что такое? — повернулся к ней Калашник. — С какими поправками?

Теперь было уже легче. Ольга взяла со стола свои листки, раскрыла тетради контрольных анализов и рассказала быстро и сбивчиво, как добилась она сокращения затрат энергии при осаждении золота. Калашник слушал ее, нахмурясь, шумно дыша, теребя и пропуская сквозь пальцы свою маленькую бородку. Изредка он прерывал ее рассказ неопределенными восклицаниями:

— Так… так… Ну и что же? Правильно… Так… Так… Да что вы? Ах, ты, черт!.. Ну, ну?.. Так…

Ольга кончила, отчаянно краснея, и только тогда решилась поднять взгляд на Калашника. Он тоже был красен, то и дело лохматил свои волосы рукой и вытирал пот на лбу большим синим платком.

— Ну, девушка! Задали вы мне задачу. Что же вам сказать… С одной стороны — возразить нечего… Все, что дает результат, — следует использовать… С другой…, впрочем, это уж мое… об этом не стоит. — Он нахмурился и снова зашагал по лаборатории. — Конечно, лабораторный опыт одно, а опыт в производственном масштабе — совсем другое. Здесь, дистанция огромного размера. Но попробовать, может быть, и стоит. Я, со своей стороны, готов предоставить вам свою аппаратуру в Феодосии. Десять цилиндров по сто литров. Пожалуйста…

Он неожиданно остановился и посмотрел на Ольгу через плечо. — Если, конечно, позволит ваш Парацельс, — закончил он язвительно.

— Не знаю, — прошептала Ольга, опять густо краснея.

Калашник в раздумье поскреб подбородок.

— А скажите, Ольга Федоровна, — лицо его вдруг просветлело, — не приходило ли вам в голову использовать для предварительной обработки воды не разможженные ткани водорослей, а живые растения?

Ольга широко открыла глаза.

— Как? Я вас не понимаю…

— Эх, вы, а еще биолог, — покрутил головой Калашник. — Ну, представьте себе, что в ваших сосудах не сорванные и разрезанные куски растений, а нормально растущие водоросли. Понимаете?

— Понимаю, — просияла Ольга. — До этого почему-то я не додумалась. Она остановилась соображая. — Дело в том, что в наших аквариумах вода для этого не подходит. В одних — проточная вода. Мы ежедневно берем ее для анализа, и я не замечала, чтобы энергии требовалось меньше. А в других искусственно повышенные концентрации золота.

— Так, позвольте, — загудел Калашник. — Это же в ваших руках устроить такой бассейн!

— Я не знаю, как будут жить водоросли в стоячей воде.

— А, ну, идемте, посмотрим.

Он тяжело загрохотал по ступенькам вслед за быстро спускающейся вниз Ольгой.

Комнату заливал тревожный пурпурный свет, льющийся из огромных, саженных стекол аквариумов. Они были густо заполнены разросшимися и переплетающимися ветвями филлофор. Ветви светились таким ослепительным, раскаленно-красным цветом, что глазам было больно смотреть.

— Необычайное развитие красного пигмента фикоэритрина, — объяснила Ольга. — Днем мы затеняем аквариумы, ведь филлофора растение глубоководное, тенелюбивое — и открываем вечером, когда свет уже неярок.

— Как же без света? — спросил Калашник.

— Глубоководные растения обходятся голубыми коротковолновыми лучами. Эти лучи проникают сквозь толщу моря… Красный цвет Помогает поглощать эти лучи. Вот, смотрите.

Ольга тронула рычаг на мраморной доске. Послышалось гудение. И сейчас же красный свет померк и сменился густым пурпурно-фиолетовым сиянием. Калашник увидел сеть тонких и прозрачных трубок, тесными рядами пронизывающих воду аквариума. От них исходили едва видимые трепетные, фиолетовые лучи.

— По длине волны эти лучи близки к ультрафиолетовым, — объяснила Ольга. — В малых дозах они способствуют росту растения. Большие дозы смертельны. Поэтому мы не даем большой интенсивности, чтобы не погубить культуру.

— А как вы регулируете интенсивность света? — с неожиданной живостью заинтересовался Калашник.

Ольга кивнула на мраморную доску, не спуская руки с рычага. Чуть заметно она продвинула рычаг вперед. Свет в трубках сгустился. Растения приняли пурпурно-черную окраску.

На доске вспыхнула красная лампа. Сейчас же Ольга сдвинула рычаг назад.

— Десять минут при такой интенсивности света, — сказала она, — и эти лучи убьют все живое.

— Однако, — Калашник усмехнулся, — вы рискуете…

Ольга подняла брови, но не ответила. Ей послышались какие-то звуки из коридора. Она приоткрыла дверь, просунула в нее голову, прислушалась. Было тихо. Она вышла в коридор, подбежала к лестнице, постояла, напряженно слушая, несколько минут, и снова вернулась к Калашнику, застывшему у стекла аквариума.

— Ну, а… как с накоплением золота? — спросил Калашник.

— Думаю, что рано или поздно Евгений Николаевич добьется того, что нам нужно. Пока еще накопление идет недостаточно интенсивно, но оно уже в двести раз превышает свойства исходной формы.