Сокровище Черного моря

Петров был одержим стремлением воспроизвести загадочное открытие Крушинского. В сотнях кристаллизаторов, в различных условиях температуры и освещения, он пытался вызвать прорастание спор из крошечных кусочков золотой водоросли.

- Ну, как? - спросил Смолин.

- Пока ничего нет, - угрюмо ответил Петров, не отрываясь от микроскопа. - Никаких следов жизни.

Смолин прошел мимо вереницы массивных аквариумов, стоящих на длинных стеллажах вдоль комнаты. Заглянул в каждый из них, внимательно просматривая зеленоватую воду - с поверхности до дна.

- Уже наросла порядочная бактериальная пленка. Вы смотрели ее, Аркадий Петрович?

- Смотрел. И каждый день смотрю! - со вздохом ответил Петров.

- И ничего нет?

- Ну, а что же там может быть? Наивно думать, что проростки водорослей вдруг начнут жить в бактериальной пленке на поверхности водной среды. Им полагается прорастать на твердом веществе.

- Да, конечно, - согласился Смолин. - И все-таки, я не могу понять, что же искал и, очевидно, нашел в бактериальной пленке Николай Карлович!

- Кто его знает! Я ищу и абсолютно ничего не нахожу. Мертвая, абсолютно мертвая ткань. Что может из нее вырасти?

Смолин замолчал. Петров посмотрел на него выжидающе и снова уткнулся в микроскоп. Смолин тронул его за плечо, мягко отстранил и сам прильнул к окуляру.

- Да, разрушенные мертвые ткани, и ничего больше, - сказал он, наконец, выпрямляясь. - Но не таков человек был Крушинский, чтобы сообщать об открытии, ничего не имея. Не может быть, чтобы у него ничего не было!

- Будем продолжать опыты, - ответил Петров угрюмо,-пока не израсходуем все оставшиеся у нас сто восемьдесят граммов водоросли.

Смолин усмехнулся. Но ему было невесело. Продолжая думать о загадочном открытии Крушинского, он направился в химическую лабораторию.

Ольга стояла у пульта и сосредоточенно вращала рычаги. Вода в кварцевых цилиндрах светилась ярко вишневым цветом.

- Как дела? - спросил Смолин, останавливаясь у окна.

Ольга кивнула Смолину, продолжая двигать рычаг. Красный цвет становился все гуще и гуще, приобретая пурпурный оттенок.

Ольга выключила аппарат и повернулась к Смолину, сияя возбуждением от хорошо проведенного опыта.

- Замечательно, Евгений Николаевич, - сказала она, радостно улыбаясь. - Вы видели?

- Как же, видел. Это что-нибудь новое? - небрежно спросил Смолин.

Улыбка на лице Ольги погасла.

- Да, моя модификация метода Калашника, - сказала она упавшим голосом.

- Ну, что же, очень рад вашим успехам, - сказал Смолин, рассеянно разглядывая цилиндры с пробами, стоящие на окне... - Что это у вас за культура? - неожиданно заинтересовался он, наклоняясь над сосудом с позеленевшей водой.

- Так... Остатки... Забыла вылить... - ответила Ольга, смущаясь.

- Остатки чего? - быстро спросил Смолин.

- Гомогенат [Гомогенат - вещество, измельченное до полной однородности.]филлофоры... Размозженная ткань водоросли... Мне было нужно для анализа... - еще больше смущаясь, пояснила Ольга.

Смолин поднял сосуд, внимательно разглядывая наросты на стенках.

- Гомогенат? - переспросил он. - Полное разрушение тканей?

- Да, по возможности полное...

- А что на стенках? Вы не обращали внимания?

Смолин оглянулся по сторонам, ища микроскоп. Не найдя, махнул рукой, схватил сь стола стеклянную трубку, погрузил в сосуд, соскреб налет со стенки, вылил в часовое стекло [Так называют в лабораториях круглые, неглубокие стеклянные блюдечки, которые служат для рассматривания биологических объектов в микроскоп] и поднес к свету.

- Дайте лупу, - сказал он отрывисто. Посильнее. Так... эта хороша...

Он долго рассматривал бактериальную пленку. Потом бережно положил стекло на стол. Лицо его потеплело.

- Знаете, что это такое, Ольга Федоровна?

Ольга недоуменно пожала плечами.

- Здесь тысячи проростков филлофоры, - сказал он с возбуждением. - Вы только подумайте: из измельченной ткани развиваются растения. Вы понимаете, что это значит?

Ольга смутилась и отрицательно покачала головой.

- Сейчас все поймете. Позовите-ка Аркадия Петровича.

Ольга бросилась за Петровым. Когда они оба, запыхавшись, вбежали в лабораторию, Смолина там уже не было. Они нашли его в кабинете - за микроскопом.

- Вот вам, Аркадий, первый намек на то, что мог получить Николай Карлович, - сказал Смолин, поднимаясь из-за стола.

Петров бросился к микроскопу.

- Проростки! - воскликнул он, едва заглянув в окуляр. - Неужели?!

- Да нет, - усмехнулся Смолин, - пока еще не золотой водоросли. Это проростки обычной филлофоры.

- Аа-аа, - разочарованно протянул Петров. - А я-то подумал...

- Да, - филлофоры, Аркадий Петрович. Но эти проростки выращены не из зародышевых клеток, не из спор, а из размозженной ткани растения. Понятно?

- Не совсем... То есть... как размозженной?

- Так. Размозженной до полной потери структуры. Верно, Ольга Федоровна?

- Да, я растирала их в ступке, - до полной гомогенности[Гомогенность-однородность вещества.],-ответила Ольга.

- Зачем? - недоверчиво спросил Петров.

Ольга покраснела, нахмурилась и опустила глаза.

- Так было нужно... Модификация метода...