Сокровище Черного моря

- Будьте спокойны, Ольга Федоровна! - говорил он, усмехаясь.- Не подкачаем. Сами только не сплошайте. Что-то у вашего Харитоныча настроение не повышается, хотя дело идет к концу.

Настроение профессора Калашника и действительно было неважное. Ольга видела его со дня приезда не более трех раз, и каждая встреча оставляла у нее тяжелое впечатление. Григорий Харитонович заходил к ней в лабораторию, сосредоточенный, угрюмый, мрачно хмурил лохматые брови и односложно отвечал на ее робкие вопросы. Смолина он избегал и каждый раз, услышав его шаги в коридоре, торопливо прощался.

- Куда же вы, Григорий Харитонович? - останавливала его Ольга.

Калашняк уже в дверях махал рукой и ворчал сквозь зубы:

- Хватит одного раза!

Повидимому, у него что-то не ладилось. Строительство цеха шло в полном соответствии с его заданием. Ольга побывала в огромном зале, где уже выстроились в четыре ряда вереницы огромных кварцевых цилиндров, предназначенных для извлечения золота из морской воды. Все было так, как требовал метод Калашника, примененный к полузаводским масштабам. Но чем-то Григорий Харитонович был недоволен. Он водил ее по всему цеху, показывал щиты управления, трансформаторы, обогатительные ванны... За ним, как тень, следовал его заместитель - высокий, бледный молодой человек. Калашник, объясняя Ольге назначение неизвестных ей деталей, с раздражением косился на него и, наконец, взорвался.

- Что вы, черт вас возьми, тащитесь за мной, как хвост?! - закричал он через плечо. - Нужно будет, позову. Ступайте!

Молодой человек отошел. Ольга с упреком посмотрела на Калашника.

- Зачем вы его так, Григорий Харитонович?

- А! Не до него мне сейчас!-буркнул сердито Калашник.

- Что же такое с вами? - Ольга отвела взгляд в сторону. - Вы чем-то беспрерывно расстроены...

Калашник испытуюш.е посмотрел на нее.

- Расстроен? - переспросил он, взглянув на нее из-под лохматых бровей. - Нет, это не то слово. Я не расстроен, а разъярен. Как бык, запертый в темном хлеву.

Ольга невольно улыбнулась сравнению.

- Почему же так?

- Нечего мне здесь делать, вот почему! - отрезал Калашник.- Зря теряю драгоценное время. Еще месяц - и даже на Черном море будет трудно работать. А я сижу здесь, как прикованный.

- Что вы говорите, Григорий Харитонович,- удивилась Ольга.- А строительство?

- А что строительство? Ну, выстроим цех. Ну, получим дешевую энергию, если этот брюзга Белявский во время закончит постройку электростанции. А дальше?

- Будете получать золото.

- Нет уж, пусть его получает мой почтеннейший заместитель,- язвительно возразил Калашник.- А я немедленно поеду на юг... Как только увижу первый выход металла.

- Ну, а почему же, Григорий Харитонович?

- Да потому, что мой метод на сегодня уже архаизм. И строить завод для работы по моему методу можно только, когда вынуждают обстоятельства... - Он яростно поскреб бороду и посмотрел на Ольгу злыми глазами. - Поймите, Ольга Федоровна: чем больше масштабы, тем менее надежен мой метод, тем больше энергии требуется для осаждения золота из воды, тем больше растворенного золота ускользает в отходах. В этом зале сто цилиндров, емкостью по пять тысяч литров, значит, одновременно мы можем обрабатывать пятьсот тонн воды. По полчаса на операцию - значит, за двадцатичасовой рабочий день цех пропустит две тысячи тонн воды. Вы представляете себе, какова будет продукция цеха?

- Если в среднем принять тридцать миллиграммов золота на тонну воды, значит,- Ольга быстро ужножила в уме, - шестьдесят граммов... Только-то? невольно вырвалось у нее.

Калашник саркастически усмехнулся.

- Только-то!..-повторил он с досадой.- Это было бы не так уж плохо. Полтора пуда золота в год. Но что нам из этих шестидесяти граммов достанется - вот в чем вопрос.

- То есть, сколько удастся уловить? спросила Ольга.

Калашник кивнул головой, подавая ей свою тяжелую руку. Ольга ушла к себе расстроенная. Было ясно, что Калашник охладел к проекту Смолина и с отвращением участвует в его осуществлении. Это было ясно не только из слов Калашника, но из всего его поведения. Он прекратил посещения станции и почти круглые сутки проводил на постройке. Из цеха беспрестанно доносился его громовый голос. Он торопил окончание строительства, словно желая как можно скорее от него освободиться.

День пуска гидростанции и открытия цеха был назначен на 11 сентября. Калашник настоял на том, чтобы не было никаких торжественных церемоний и просил дать ему спокойно руководить работой в течение всего первого дня.

Отлив начинался в три часа утра. Ольга проснулась в половине третьего и уже не могла уснуть. День начинался пасмурный, хмурый, неприветливый. Ольга вскочила с постели, подбежала к окну. В утреннем сумраке скрывались туманные дали. Ольга долго всматривалась в белесую мглу, поеживаясь от холода. Было необычно тихо. И вдруг-сердце ее вздрогнуло и сильно забилось - сквозь туман блеснула яркая точка... вторая... третья... Это вспыхнули огни гидростанции. Турбины дали первый ток.

Весь день прошел как в чаду. От бессонной ночи и волнения Ольга с трудом осознавала свои поступки.