Сокровище чернокнижника

– Вот именно. Мы с ним вместе начинали их собирать, уж и не помню, что нас на это подвигло. А потом он завещал всю свою коллекцию мне, это было давно, лет тридцать тому назад. Коллекция, кстати, недорогая и интересна только одним любителям.

– Но ведь бывают, наверное, очень ценные открытки? Такие, что стоят много-премного денег? – в угоду брату предположила Лешка.

– Бывают, но у Сони таких нет. После смерти мужа она ничего не приобретала, не увлекалась этим. И потом, за ценную открытку и заплатить требовалось немало.

– А чем она увлекалась? – спросил Ромка.

– В театр ходила, читала много. Встречалась с друзьями. Чем еще могла заниматься одинокая женщина? А если хотите, то я сейчас покажу вам всех нас в далекой молодости.

Старик встал с кресла и достал из книжного шкафа старый фотоальбом в потертом коричневом переплете. Он быстро пролистал всех своих родственников и знакомых и сразу нашел большой снимок, где на Красной площади, на фоне собора Василия Блаженного была запечатлена небольшая группа молодых людей.

– Этой фотографии лет пятьдесят. Вот это – я, – указал он на стройного черноволосого молодого человека в военной форме с офицерской фуражкой в руках, – это – Сергей Филиппович, муж Софьи Яковлевны, это – один из наших друзей, а эта красавица – сама Сонечка.

Эля, Лешка и Ромка по очереди подержали в руках пожелтевший от времени черно-белый снимок. Затем Лешка взяла его снова. Софья Яковлевна и вправду в молодости была хороша собой. Ее белокурые волосы были приподняты надо лбом, как у актрисы Серовой в одном из старых военных фильмов. Она смотрела со снимка широко открытыми огромными глазами, над которыми выделялись высокие брови. И мода тех лет ничуть не затушевывала ее обаяния, а даже его подчеркивала. Лешке понравилось ее платье из легкого материала в цветочек с высокими плечиками и маленькими пуговичками. А шею Софьи Яковлевны украшало красивое ожерелье из каких-то темных камней, серьги были ему в тон.

Ромка тоже обратил внимание на ожерелье.

– Это что – бриллианты? – спросил он, ткнув в него пальцем.

– По-моему, рубины, причем темно-красные, – ответил Павел Демидович. – Камни эти, кстати, тоже драгоценные, как и бриллианты. На Руси их называли яхонтами. Крупные, без изъянов, рубины встречаются даже реже, чем алмазы.

Стараясь не показать свою заинтересованность, Ромка отхлебнул свой чай, надкусил печенье, а потом, как бы невзначай, спросил:

– А где они сейчас, эти рубины?

– Не знаю, я о них ее никогда не спрашивал. Вот сейчас увидел – и вспомнил. Она и без украшений была хороша, – вздохнул старик, вспомнив прошлое.

Но Ромка не отступал:

– А еще Эля сказала, что Софья Яковлевна – родственница Якова Брюса. Об этом вы знаете?

– Еще бы. – Павел Демидович полез в один из ящиков стола, в которых у него хранилась коллекция открыток, и достал оттуда одну из них. – Вот это – ее предок, знаменитый Яков Брюс. У нее такая открытка тоже есть.

Ромка первым потянулся к небольшой картонке. Так вот он какой, этот легендарный сподвижник Петра Первого. Сдвинув брови и сурово нахмурившись, на него смотрел немолодой мужчина в шляпе с пером, из-под которой стекали крутые кудри длинного светлого парика. Он казался недоступным, непонятным и впрямь похожим на колдуна. Живи Брюс сейчас, лично он, Ромка, никогда бы не осмелился к нему подойти с каким-нибудь вопросом.

– И кем она ему приходится?

Павел Демидович пожал плечами:

– Теперь и не сообразишь. Впрочем, у Сони где-то хранится генеалогическое древо – она сама его составила, когда все вдруг заинтересовались своим происхождением.

– А ожерелье не могло ей достаться по наследству от самого Брюса? – не отставал Ромка.

– Не знаю, – сказал старик и удивился: – Надо же, прошла целая жизнь, а я даже такую мелочь не удосужился выяснить. Но очень может быть, что и от него. Рубины в те далекие времена были в большой чести. Куда же она могла деть это свое ожерелье?

«Ничего себе мелочь, – подумал Ромка, – если из-за нее происходят такие странные события. Впрочем, теперь все ясно и понятно: Димка этот снимок видел? Видел. О завещании знает? Не может не знать. Вот и решил нагреть старушку. Только как его уличить?»

Дверь приоткрылась, в нее заглянул легкий на помине Димка.

– Дедушка, я пошел. До свидания, – кивнул он гостям, и Ромка снова заметил желтую букву «С» на носках его обуви.

– Вы только посмотрите, какое странное совпадение, – с выражением чрезвычайного удивления проговорил он. – У меня с вашим внуком одинаковые кроссовки.

Павел Демидович внимательно оглядел Ромкины ноги – в этом доме не было принято разуваться у входа – и, слегка поразмыслив, сказал:

– Ничего странного в этом нет. Тебе их из Америки, наверное, привезли?

– Угу. – Ромка повернул голову к Эле: – Ты мои кроссовки сама покупала?

– Ну да, – кивнула американка. – Лидочка как-то раз попросила меня поездить с ней по магазинам и помочь собрать несколько посылок. Мы заехали с ней в супермаркет, выбрали самые симпатичные кроссовки, я и решила купить такие же и для тебя. А что, они тебе не нравятся?