Сокровище для дракона (СИ)

Я кивнула, и мы практически бегом отправились в общежитие, чтобы отправить письмо Рэйджу. Буквально через несколько таймов от того пришёл ответ, сегодня состоится передача наркотика. В восемь вечера, в урну, стоящую у третьей лавочки небольшого университетского парка, нужно опустить конверт. Естественно, она должна прийти одна. Естественно, что герцог организует засаду. Не вижу смысла долго описывать наше ожидание вечера, того волнения, что переживали мы с ней, просто сразу напишу, что замысел Его Светлости провалился. Нет, нет, ровно в назначенное время и место невероятно нервничающая Катарина опустила пакет, и сразу же покинула место действа, оставляя ловлю негодяя профессионалам. Но не тут-то было. Этот преступный гений обманул всех, и даже Рэйдж, не смотря на всю злость и самобичевание признал, что ход был красивым и криминально-элегантным. А все оказалось просто: в медном мусорном ведре стояла открытая портально-посыльная шкатулка. Как только в неё попало письмо, крышка захлопнулась, и активировалось самоуничтожение. Единственное, что удалось — это по остаточным следам магии рассмотреть руну Райдо***, да еще то, что это была не дешевая безделица. Вишневое дерево, и окованные серебром уголки и замочек.

Еще когда герцог принес мне почтово-портальную шкатулочку, я не поленилась и сходила в библиотеку для того, чтобы понять принцип её устройства, признавать отсутствие простейших знаний я постеснялась, поэтому почти пол дня я провела, изучая как историю и технологию затейливых коробочек, так и самих портальных башен, то, что для жителей Твердыни было обыденностью, для меня было чудом. И у тех, и у других по большому счету принцип работы был один, у каждого телепортационного инструмента был близнец. И не обязательно, что один. Их могло быть десять, сто, но то, что они делались из равнозначных материалов и с применением равносильной магии и обязательно одним магом. Частый коллапс телепорта был вызван именно этим не очень удобным нюансом, приходилось постоянно корректировать настройки и координаты, а для этого требовались коды доступа и специалист, которого зачастую разрывали на части. Вывод из всей этой информации в отношении шкатулки злоумышленника я сделала один — существует одна как минимум такая же, а то и больше подобных коробочек. И опять же как минимум одна из них находится у преступника, вряд ли он стал бы разбрасываться столь ценным артефактом, а судя по его жадности (он не побоялся быть пойманым ради двухсот золотых) и самоуверенности (негодяй подозревал о расставленной ловушке), он наверняка либо сохранит её как трофей, либо вообще будет пользоваться её близнецом, и судя по моим подозрениям вероятнее всего второй вариант. И бесшабашность преступника никак не связанна со смелостью, в этом я смогла убедиться немного позднее.

Я любила и ненавидела пятницу одновременно. Любила я её за то, что это последний учебный день недели, так как суббота была отдана на саморазвитие и практику, которая приносила мне столько удовольствия, что я с радостью занималась бы практической медициной и в воскресенье. Ненавидела за две последние пары, что вёл женоненавистник Сааб. И отчего-то в последние пару демов, тот воспылал ко мне невероятной по силе ненавистью. Конечно, я не прятала глаза долу, и не краснела, если он позволял себе отвратительные высказывания, как другие девушки с курса, а вступала с ним в полемику, стараясь если не доказать, что он заблуждается, то хотя бы не уронить в своих глазах честь и достоинство, по которым своими сапожищами с удовольствием топтался преподаватель. И в этот раз я не стала молча глотать обиду, а доказала его неправоту в отношении проверенных статистических данных относительно затрачиваемых стерильных материалов во время боевых действий. Осознав, что я права, а в формулу, что он привел, закралась ошибка, Леремо брызжа слюной и потрясая начертанными графиками потребовал моего присутствия в кабинете после пары.

Написав записку где я, отправилась к преподавателю, прекрасно осознавая, что тот будет давить авторитетом и пытаться меня унизить уже не прилюдно, а в частном порядке, но, по правде говоря, мне просто необходимо было попасть в его кабинет, чтобы подтвердить свои опасения. Мои ожидания этот твердолобый мизогин и женофоб оправдал, заставив просидеть под его дверью почти целый леор, в результате, когда я попала в кабинет, все преподаватели из этого крыла покинули рабочие места отправившись на заседание кафедры, и я фактически осталась с ним один на один. Я немного его опасалась, но храбрилась, здраво пологая, что не на столько же он двинулся, чтобы рисковать своим местом.