Сокровище двух миров

Позже андрогин не единожды задумывался, что же такого опасного таит в себе пресловутый старинный кусок девственно чистого пергамента, однако у него никогда не возникало повода не верить старому альву. А посему он намеревался в точности исполнить просьбу Аммадеуса, и как можно скорее.

– Жозеф! – неожиданно донесся из глубины зала властный женский голос. – Мог бы и встретить leri[4] как подобает молодому лэрду!

– Я сегодня сам – leri, – буркнул Жози, направляясь к узору портала, возникшему в дальней части библиотеки. – По крайней мере, был ею с утра!

– Жозеф! Почему кожа на корешках тусклая?! И почему «Махабхарата» стоит не по порядку?!

Андрогин непроизвольно втянул голову в плечи. Похоже, досточтимая госпожа Лоренсия сегодня встала не с той ноги, разбила с десяток зеркал, попутно наступив на хвост любимой кошке, и поэтому пребывала в наидурнейшем расположении духа.

– Я еще не закончил утреннюю уборку, достойная leri, – попытался вывернуться он, очень надеясь, что недовольство госпожи хранительницы ограничится только этими замечаниями…

Каждый, кто когда-либо волей случая преодолевал винтовые лестницы, запертые в каменный мешок, несомненно, витке эдак на десятом начинал тихонько напевать сакраментальное: «Ах, как кружится голова, как голова кружится…» А прибавьте к этому еще отсутствие освещения и затхлый воздух…

– Меня укачало, – пробормотала Радислава, ошалело тряся головой. – Нет, закружило… то есть упутало… тьфу! Виктор, остановись… – Оборотничка застыла на ступеньках, широко расставив лапы и опустив голову в тщетной попытке избавиться от приступа дурноты.

Байкер присел возле нее на корточки, обняв за шею. Волчица благодарно привалилась к нему, положив голову на плечо и жарко дыша в ухо.

– Типичная клаустрофобия вульгарис, – кривляясь, занудным тоном произнес мужчина.

– Я тебя тоже очень люблю, милый, – язвительно буркнула Радислава, слегка приходя в себя.

– Всего лишь «боязнь замкнутого пространства обыкновенная», – усмехнулся Виктор, – а ты что подумала?

– Что у тебя отвратная латынь… – Оборотничка отстранилась от него и шумно принюхалась. – Ладаном пахнет. Мы где-то под церковью… Да, точно, я слышу заунывные песнопения.

– Странно, – пробормотал байкер. – Я был уверен, что заутреню мы безбожно проспали.

– А может, это у них обедня такая ранняя, – предположила волчица, подаваясь вперед. – Давай выясним? И наконец-то уберемся из этой кишки, а то я себя уже пищевым отходом чувствовать начинаю…

Виктор насмешливо фыркнул. Да уж, сравнение – просто в точку.

И вновь потянулись крутые витки шершавых ступеней… Чтобы как-то отвлечься, Радислава попыталась их сосчитать, но вскоре сбилась, к тому же ее опять начало мутить. Но стоило ей подумать: «Это никогда не кончится», как байкер заковыристо выругался, потирая ушибленную о низкий потолок маковку. Похоже, здесь пыточная лестница заканчивалась. Теперь уже и Виктор различал доносившиеся сквозь плиты отголоски церковной службы. Упершись ладонями в потолок, он попытался определить, где же здесь выход. На третьей попытке ему повезло: плита под руками поддалась и вышла из пазов. Байкер аккуратно сдвинул ее в сторону.

– Да избави нас от лукавого!.. А-а-ами-и-инь… – заунывно повисло в воздухе.

– …ми-и-и-инь… – плаксиво вторил хор.

Радислава, не дожидаясь, пока Виктор соизволит выбраться наверх, прыжком вылетела наружу. Да, там басовито подвывал священник и, пробуждая зубную боль, пронзительно ныл хор. Отвратительно воняло ладаном, скипидаром и талым воском, зато было относительно светло и просторно. Щурясь на лившийся из-под купола тусклый свет, байкер не спеша выбрался вслед за подругой.

Священник поперхнулся очередным «аминем», застыв с поднятым кадилом в изголовье гроба и с ужасом взирая на явившееся ему мохнатое чудище, сильно смахивающее на Сатану. Достойные сотрудники спецотдела при Дипломатическом корпусе Единой всеблагой матери-церкви озадаченно переглянулись. И гроб, и часовня оказались подозрительно знакомыми. Кажется, их занесло аккурат на отпевание усопшего альва. Наверное, по этому поводу требовалось что-то сказать, например, засвидетельствовать свое уважение к покойному. Виктор задумчиво поскреб затылок.

– Ну… э… ризарект ин парадайс[5], чувак… – после недолгого раздумья выдал он.

Оборотничка, решив внести свою посильную лепту, задрала морду к куполу и тягуче провыла несколько звуков. Священник опупело икнул и выронил кадило. Металлическое звяканье колокольным звоном разнеслось по часовне.

– Миссия выполнена, – констатировал байкер, размашистым шагом устремляясь к двери. Радислава, не отставая, потрусила следом.