Сокровище Голубых гор

— Ну что ж, мы вступим с ним в решающее сражение, и победа наверняка будет на нашей стороне, потому что к нам примкнет все племя крагоа, лишь только узнает, что с нами сын их покойного белого вождя, — уверенно ответил Ульоа. — Кстати, надо посмотреть, в каком состоянии наши ружья и заряды, — прибавил он, осматривая свой карабин и сумку с амуницией.

К счастью, все оказалось в порядке. Туго забитые тряпками и носовыми платками ружейные дула были внутри сухи, лишь курки немного пострадали от застывшей на них соли. Но их отвинтили, насухо протерли и смазали салом. Пороховницы и пули также оказались в целости.

Пока белые приводили в порядок свое оружие, дикари набрали съедобных раковин и прямо руками наловили мелкой рыбы, в огромном количестве шнырявшей вокруг утеса; потом развели костер из сухой морской травы и приготовили ужин.

Солнце закатилось среди огромной черной тучи, предвещавшей грозу, а быть может, и страшную в этих широтах бурю. На берегу все было тихо, и не виднелось ни одного живого существа. Когда стемнело и на небе показались одинокие звезды, Ульоа, во главе своего отряда, пустился вплавь до пироги и через несколько минут без всяких приключений добрался до нее.

В пироге, выдолбленной из двух огромных соединенных между собой древесных стволов, оказались рыболовные сети и порядочный запас лепешек из хлебного дерева и разных плодов. Тщательно отделанная и пестро расписанная, пирога была снабжена по бортам довольно высокой и крепкой оградой для защиты от волн и прочной мачтой с оригинальным парусом, искусно сплетенным из каких-то крепких волокон.

— Как все это практично, прочно, удобно, своеобразно и даже красиво! — восторгался капитан, внимательно осматривая пирогу. — Удивительно смышленый и трудолюбивый народ эти туземцы.

— Ну, эта лодчонка не может сравниться даже с простым катером. В ней далеко не уйдешь, — заметил боцман.

— Да уж ты, старый ворчун, вечно чем-нибудь недоволен! Тебе ничем не угодишь! — со смехом проговорил Ульоа. — Я эту лодку и не сравниваю о морскими судами, а говорю вообще. Но не будем терять драгоценного времени, болтать можем и в пути. Садитесь, дон Педро. Математе, ты с братом и кети также садитесь к нам, а ты, боцман, рассаживай остальных и займись потом парусом.

Когда все разместились, боцман при помощи услужливых туземцев натянул парус, и пирога под напором свежего ветерка быстро понеслась в открытое море, по направлению к югу.

Ночь была темная, и в отдалении рокотал гром. Налетавшие по временам порывы более сильного ветра порядочно трепали парус, шумевший, как соломенный, накреняли пирогу, а беспокойно заходившие волны тотчас подхватывали ее и относили в сторону. Иногда она глубоко зарывалась носом в воду, но тут же выныривала обратно и снова легко неслась дальше.

Из опасения наскочить на подводный камень капитан сам правил рулем, а Бельграно и Математе, сидя по бокам от него, зорко смотрели во все стороны и сообщали ему о своих наблюдениях. Боцман с туземцами управлял парусом.

Темные очертания берега быстро проносились мимо; кое-где на берегу виднелись огни костров. В полночь, когда буря окончательно разыгралась, пирогу удалось ввести в небольшой заливчик, под защиту утесов, где решили переждать до утра.

— Хорошо, что тут по всей береговой линии так много маленьких природных гаваней, — говорил Ретон, прислушиваясь к яростному реву моря, вою ветра и шуму прибоя. — Есть где укрыться местным рыболовам, когда вдруг разгуляется такая вот буря, какими богат этот милый океан, должно быть, в насмешку названный Тихим. Ни одного перехода по нему я не сделал без того, чтобы не убедиться в полной безосновательности этого названия.

Наутро, когда буря затихла и море почти успокоилось, Математе предложил направить пирогу к берегу, говоря, что за лесной полосой находятся селения племени нуку, куда хотели завернуть Ульоа и Бельграно, чтобы проведать девушку и, если она пожелает, взять ее с собой в Голубые горы.

Так и сделали. «Белый король» был встречен своими темнокожими подданными с такой шумной радостью, что это его сильно растрогало. Такую же радость выразила и Гермоза, пользовавшаяся теперь большим почетом среди всего племени. Девушка, отправившись выручать брата и его друзей, почему-то не взяла с собой сильно привязавшуюся к ней собаку, и та очень скучала среди чужих людей.

Между тем Бельграно, удивленный, что сестра не встретила их, и чувствуя что-то недоброе, опрометью бросился к ее хижине. Не найдя ее и там, в отчаянии и гневе он крикнул:

— Боже мой! Да где же Мина? Что сделали с ней эти негодяи? Неужели они осмелились…

— Погодите, дон Педро, не отчаивайтесь и не кипятитесь понапрасну! — успокаивал его последовавший за ним Ульоа. — Ваше подозрение ни на чем не основано. Здесь никогда не бывало, чтобы дикари не оправдали доверие и съели людей, оставленных под их защиту… На такое предательство способны, к величайшему сожалению, только мы, белокожие. Может быть, ваша сестра просто гуляет где-нибудь поблизости. Впрочем, тогда с ней была бы и Гермоза… Подождите, сейчас все узнаем.